– Мы тут по-свойски… как когда-то в общежитии университета… помнишь? – глянула Таня внимательно, так внимательно, чтоб он это заметил.
– Плохо, – ответил Никита сухо, пожалуй, даже очень сухо, но ответил только ей одной, – давно было.
Настроение как-то само по себе стало снижаться, пульс участился и даже сама блистательная Радуга, за которую он ещё недавно готов был отдать весь мир… весь свой мир без остатка, оставшись только с миром Тани… та самая Радуга сейчас чуть померкла. Померкла лишь потому, что… Ну, ведь глупо, когда все уже взрослые люди, собираться «пара на пару» у кого-то в квартире, напиваться… продлённый век студенчества? Никита смотрел Тане в глаза, молчание чуть затянулось. Глаза Тани – зелёные в обрамлении чернющих ресниц, длинных и густых, с тонкими чёрными бровями сверху, смотрели на него в ответ где-то даже умоляюще, умоляюще, скорее всего, оттого, что Таня не хотела лишнего скандала, даже простого явного неудовольствия нового гостя, глаза Тани просили не устраивать ни первое, ни второе. Она чуть сжала его локоть и сказала:
– Всё хорошо, просто мы не подготовились. Мы тут с Ольгой живём… дома у себя живём… видишь, Клюква одета?
– Ну, так наливай… те? – сказала на это Никита.
– О! – оценил Паша и поднялся с подлокотника кресла Ольги, – То по-нашему! Паша, – представился он и протянул руку. Саша тоже за ним протянул руку, но протянул руку гораздо более вяло, как-то так заметно вяло, можно сказать даже, показательно вяло. Когда Никита пожал руку, он более уважительно на него глянул.
После трёх рюмок Никита оказался на диване рядом с Таней. Она, вроде как сама, к нему присела, как всегда весело и непринуждённо, словно так было всегда и вообще – она его девушка. Халатик сразу немного разошёлся, и красивые ножки Радуги сверкнули для всех.
– Расскажи, как жил? Чем и кем? Почему не женат? Мне Андрей говорил, что ты не женат.
Никита, конечно, пришёл не исповедоваться. Но говорить, кроме как о прошлой жизни, сейчас было вроде и нечего.
– Как там универ? – спросил он.
– А что универ? – удивилась Таня, – Я универ год не видела, я год после учёбы отработала в Сыктывкаре… в школе.
– Ты почти не изменилась, – сказал он, смотря ей в глаза, – только…
– …только?
– Только вот решимости стало больше… может, это взрослость?
– Давай про тебя? Ты вон у нас – атлет целый, большой, сильный. Чем жил? Кроме работы? Ты у нас всегда отличался в университете тем, что был интересен сторонней жизнью.
– Не понял?
– Помнишь, на синтезаторе играл в каком-то ансамбле? После лекций запирался в актовом зале и занимался на фортепиано?..