— Команда в сборе! — удовлетворенно сказал Хмуренко, заливая в кофеварку три чашки. — Начинаем мозговой штурм. Слово господину Лепешкину.
— Сорок секунд, — отозвался Миша. — Как большое начальство?
— Как обычно, с полными штанами.
— А, — сообразил Лепешкин. — Нас опять типа закрывают!
— Александр Сергеевич, материал, — перебила Лада.
— Хорошо, как раз сейчас и обсудим! — ответил Хмуренко, улыбаясь.
Но Лада не поддержала, по обыкновению, его благодушного тона, покачала указательным пальцем и скосила глаза на Лепешкина. Хмуренко удивленно уставился на нее.
— Так, Миша! Обеденный перерыв! У нас с Ладушкой интимный разговор.
Когда дверь за Лепешкиным закрылась, Лада извлекла из сумочки диктофон.
— Что тут у тебя?
— Александр Сергеевич, бомба! Ильичева подкармливают нефтедолларами.
— Откуда кассета?
— Из лесу, вестимо. От одного знакомого из «Прим-ТВ». Дал всего на час, или мы покупаем, или он отдает своим. Потом подробности, давайте слушать.
«Ильичев… некстати Глеб Евгеньевич.
Глеб Евгеньевич. А теперь представьте, как это для меня некстати! Человек погиб, документы сгорели! Я уже не говорю о том, что надежного человека не найти — их же вообще выпускать перестали, конвейер сломался… А что я буду делать, если они просто порвут контракт и скажут, что впервые меня видят?
Ильичев. Глеб, перестаньте. Вы же не с „новыми русскими“ имеете дело. Если бы они так поступали — жили бы в дерьме, как мы.
Глеб Евгеньевич. Мы — это кто? (Смеется.)
Ильичев. Народ. (Долго смеется.) Ты ж понимаешь, момент какой и международная обстановка… (Снова смеется.)
Глеб Евгеньевич. Международная обстановка такая, Виктор Тимофеевич. Я попросил оплату пока приостановить. На всякий случай. Они, конечно, страшно удивились: как так, нефть поставил, а от денег отказывается?!
Ильичев. И что теперь?
Глеб Евгеньевич. Ну я форсировать оплату пока не хотел, но раз вы настаиваете. Я думаю, если за десять дней ничего не случилось, значит, уже, скорее всего, ничего и не будет. Вот… На вашем счету деньги будут послезавтра к середине дня.
Ильичев. На каком именно?
Глеб Евгеньевич. Это как пожелаете, Виктор Тимофеевич, форма оплаты — в удобном для вас месте! Вы больше море любите или Альпы?
Ильичев. Я порядок люблю. Вы обдумали мою просьбу?
Глеб Евгеньевич. Да. Я думаю, что дополнительные два миллиона — не проблема. Но не завтра, конечно, — к Первомаю…»
Лада выключила диктофон.
— По существу, все. Дальше они полчаса анекдоты рассказывают.
— И сколько твой знакомый просит?
— По-скромному, Александр Сергеевич, двадцать тысяч.
— Берем. Скажи ему, что деньги получит завтра.