— Какой градусник? — туповато спросил участковый.
— Ну, ртутный, наверное. — Соседка пожала плечами и продолжила: — А потом вдруг у них снова шум, какая-то борьба, какие-то крики. Как пьяные, знаете… Что-то уронили, и Ярослав опять так страшно кричал, так страшно… А потом этот говорит: хрен с тобой, я тебя и пальцем трогать не буду — сам прибежишь, когда плющить начнет… Это он так сказал — плющить… Сам все отдашь, да еще умолять будешь, чтобы я взял. Так что бери, пока даю, а то поздно будет! Смотри — целая тонна. Потом они что-то неразборчиво оба бубнили, а потом этот говорит — я хорошо слышала: «Откуда? Разве только своим с тобой поделиться… Это я могу…» А про что он — убейте, не поняла. Потом у них там все стихло, я еще подумала: ну слава богу, угомонились, никто никому ничего засовывать не стал…
— А вы не видели, — спросил Ручкин и снова нетерпеливо нажал на звонок, — оттуда никто не выходил?
— Нет, не видела. Наверно, я как раз в это время вам звонила, — сказала она с сожалением.
— Может быть, — сказал Ручкин, которому порядком надоело стоять под дверью. Он в сердцах саданул по ней ногой — и дверь распахнулась.
— Стойте здесь, — приказал Ручкин соседке на всякий случай и, вытащив своего «макарова», шагнул внутрь.
В квартире везде почему-то горел свет, хотя на улице было еще светло: свет горел и в крохотной прихожей, и в обеих комнатах, и в кухне, и в совмещенном санузле. И везде был полный беспорядок, как будто кто-то задался целью все здесь нарочно перевернуть. Такой вид квартиры нередко имеют после налета домушников.
Участковый осторожно прошел в дальнюю комнату, служившую хозяину спальней, и увидел наконец молодого хозяина квартиры — Завьялов лежал навзничь на диване, бледный как смерть. Одна рука безвольно свешивалась до полу, изо рта тянулась струйка полузасохшей белой пены. Встревожившийся Ручкин взял безжизненную руку, пытаясь нащупать пульс.
— Умер, да? — с восторгом ужаса спросила соседка. — Мертвый?! Я же вам говорила!
Но Ярослав Завьялов был жив — только пребывал в какой-то очень сильной отключке. Впрочем, участковому и не нужно было гадать, какого именно рода эта отключка. Уж про что, про что, а про это-то он знал много больше Ярославовой соседки…
— Вы что — считаете, он живой, да? — спросила та. — А что тогда с ним? Он пьяный? Какой ужас! Но знаете, не похоже, что он пьяный! Вы чувствуете, совсем нет запаха! Если он живой — тогда надо его приводить в чувство нашатырем. Сунуть под нос — придет в себя, как миленький! Я, знаете, проверила этот рецепт на муже-покойнике не один раз!