Элвину Куксу в 1991 году Такеока объяснял, что не стал перепоручать убийство Люшкова кому-либо из своих подчиненных, потому что, как командир подразделения, чувствовал: он должен принять на себя всю полноту ответственности за выполнение приказа. Но решиться на убийство капитан все никак не мог. Разговор с Люшковым окончился около 10 часов вечера. Такеока вышел на веранду, освещенную лунным светом, и еще раз попытался доказать самому себе, что убийство Люшкова – доброе дело. Ведь он в этом деле не имеет какого-то личного интереса или выгоды, а только выполняет приказ начальства. Наверняка также убеждал себя и сам Люшков, когда отправлял в тюрьму или на расстрел мнимых «врагов народа». К тому же, если убийство перебежчика хоть немного облегчит положение императорского Генерального штаба, то Такеока поможет большому и важному делу сохранения военного престижа Японии. В глубине души он будто бы чувствовал предубеждение против Люшкова как против предателя, предавшего свою Родину.
Такеока вернулся в комнату и сообщил Генриху Самойловичу, что согласен с его резонами, и предложил вместе пойти к побережью, чтобы найти подходящее судно для отплытия в Японию. Втроем с переводчиком сержантом они двинулись по направлению к порту. Такеока шел впереди. Правую руку с кольтом он держал в кармане. Когда троица спустилась с лестницы, Такеока обернулся и направил револьвер прямо в грудь Люшкову. Расстояние между ними было не больше метра. Такеока выстрелил. Люшков успел ударить его по руке, и пуля попала чуть ниже сердца. Он упал, а капитан выронил револьвер. Люшков лежал без движения, но еще был жив. Несколько сотрудников агентства сидели в холле у входа. Один из них, гражданский служащий Казуо Аримицу, выбежал на звук выстрела. «Куда вы ему попали?» – спросил он, увидев распростертого на земле Люшкова. «Возможно, в грудь», – ответил растерянный Такеока. «Тогда он безнадежен», – сказал Аримицу, поднял револьвер и прикончил перебежчика вторым выстрелом в голову. Капитан приказал завернуть труп в одеяло и положить в подвал. Своим сотрудникам он приказал забыть о происшествии.
В полночь 20-го августа Такеока доложил Янагиде, что задание выполнено. Капитан предложил кремировать тело Люшкова. Для кремации требовалось свидетельство о смерти. Генерал позвонил в военный госпиталь и попросил, чтобы Такеоке без лишних вопросов выдали свидетельство о смерти одного из его подчиненных – сотрудников специального агентства. Около 5 часов утра, когда соответствующая бумага была готова, тело Люшкова положили в гроб. За час до этого одна из кухарок утверждала, что слышала человеческие стоны, доносящиеся из подвала. Такеока изумился: «Я впервые слышу, чтобы человек не умер сразу же после двух пистолетных выстрелов в упор, один из которых – в голову». К вечеру 21-го труп был благополучно кремирован. В 2 часа дня 22-го урна с прахом была захоронена на одном из кладбищ Дайрена. А еще через два часа в городе высадились советские десантники.