4
Росс бросился вперед.
В висках стучало: «Я должен был их остановить. Что будет с Элизабет, если Фрэнсис погиб?..»
Росс перевернул кузена на спину и разорвал ворот рубашки. Пуля вошла в шею у самого плеча, но ранение не было опасным. Росс поднял Фрэнсиса на руки и перенес его в дом.
– О господи! – беспомощно воскликнул Чарльз и пошел следом. – Мой мальчик… Он умер?
– Ерунда, ничего страшного, – ответил Росс. – Джуд, возьми лошадь мистера Фрэнсиса и скачи за доктором Чоуком. Скажи ему, у нас тут вышел несчастный случай с пистолетом. Правду не говори.
– Рана серьезная? – спросил капитан Блейми, он уже успел перемотать платком раненую руку. – Я…
– Убирайтесь отсюда! – побагровев от гнева, завопил Чарльз. – Как вы посмели снова войти в этот дом!
– Не толпитесь вокруг, – сказал Росс, укладывая Фрэнсиса на диван. – Пруди, принеси чистую тряпку и горячую воду.
– Разреши, я помогу, – попросила Верити. – Позволь, я… Я должна что-то сделать… я могу…
– Нет, не надо. Не трогай его.
Все умолкли, а потом в комнату торопливо вошла Пруди с тазом горячей воды. До этого Росс, чтобы кузен не истек кровью, зажимал рану своим шейным платком. Теперь он поменял платок на лоскут влажной ткани. Фрэнсис поморщился и застонал.
– С ним все будет хорошо, – сказал Росс. – Только не толпитесь тут, а то дышать нечем.
Капитан Блейми взял свою шляпу, вышел из дома и, сев на скамью у парадной двери, закрыл лицо руками.
Чарльз обтер платком шею и голову под париком.
– Будь оно все проклято, как же я испугался! Подумал, что мальчик умер. Слава богу, Блейми стрелял не с правой руки.
– Возможно, с правой он бы как раз промахнулся.
Фрэнсис повернул голову, что-то пробормотал и открыл глаза. Еще через несколько секунд он окончательно пришел в сознание. Злости в его взгляде уже не было.
– Он ушел? – спросил Фрэнсис.
– Да, – кивнул Росс.
– А я его все-таки подстрелил, – криво усмехнувшись, сказал Фрэнсис. – Паршивые у тебя пистолеты, Росс. Прицел наверняка сбит. Ох! Ну, теперь можно будет неделю-другую и без пиявок обойтись.
В саду возле дома Верити присоединилась к Эндрю Блейми.
Капитан замкнулся в себе. За какие-то пятнадцать минут их отношения бесповоротно изменились.
– Я должен уйти, – произнес Блейми, и они оба сразу заметили, что он говорит в единственном числе, только о себе. – Лучше сделать это сейчас, пока Фрэнсис не очнулся.
– О, мой дорогой, если бы ты… промахнулся или вообще отказался стрелять…
Блейми покачал головой: раздираемый противоречиями собственной натуры, он страдал, оттого что был не в силах объяснить все Верити.