— Что здесь произошло?
— Этот человек мастерски владеет джиу-джитсу, сэр! Я увидел его, когда он с дамой выходил из библиотеки, и попытался его задержать. События развивались с быстротой молнии, в одно мгновение я полетел на пол и потерял сознание.
Телефон звонил настойчиво, не переставая. Все еще одетый в домашний халат и туфли миллионерши, Томас вошел в спальню Эстреллы. Водитель красного такси, многочисленные прохожие удивлялись необычному наряду Томаса. Но ему, привыкшему всю свою жизнь одеваться элегантно, с большим вкусом, теперь это было безразлично. Он знал, что сейчас речь идет о его жизни. Томас снял трубку и облегченно рассмеялся, узнав голос, принадлежавший его единственному другу.
— Леблан, это Линдер!
— Слава Богу, Линдер, я хотел вам звонить сам, где вы?
— В гостинице. Послушайте, Леблан, куда вы пропали? Я звоню вам часами.
— Да, да. У меня были неприятности, Линдер. Мне нужна ваша помощь. Я должен куда-нибудь спрятаться до отплытия парохода…
— Леблан…
— Меня не должны видеть…
— Леблан! Дайте же мне сказать. Извините. Наш пароход не отплывает.
— Что?
Томас в бессилии опустился на кровать. Эстрелла, стоявшая за его спиной, прижимала от страха свои кулачки к дрожащим губам.
— Что вы сказали?
— Корабль не отплывает.
Смысл сказанного медленно проникал в сознание Томаса.
— Почему?
Голос банкира звучал истерически:
— Уже несколько дней у меня тяжелое предчувствие, пароходство вело себя странно. Мне не хотелось вас беспокоить понапрасну, но сегодня я узнал…
— Что узнали?
— Наш пароход захвачен немцами!
Томас закрыл глаза.
— Что, что случилось? — вскричала Эстрелла, вся дрожа от волнения.
— Ну, а какой-нибудь другой пароход, — со стоном произнес Томас в телефонную трубку.
— Невозможно. Все места на пароходы, отплывающие в Америку, распроданы на много месяцев вперед. Мы ничего не сможем поделать, Леблан. Мы крепко застряли в Лиссабоне. Алло, алло! Леблан! Вы поняли?
— Каждое слово, — ответил Томас. — Я позвоню вам, Линдер. Желаю благополучия, если оно возможно по нынешним временам.
Он положил трубку и в задумчивости уронил голову на грудь.
Ему показалось, что запахло хлороформом, навалилась смертельная опасность. Что же делать? Ситуация была сложной. Нельзя было рассчитывать ни на помощь англичан, ни на помощь немцев, ни на помощь французов.
— Жан! Жан! — услышал он голос Эстреллы. Повернувшись, он увидел ее стоящей перед ним на коленях, дрожащую, залитую слезами. — Говори же, что случилось, хоть одно слово скажи!
Он молча посмотрел ей в глаза, и его лицо посветлело, голос прозвучал с нежностью: