Какое страшное отчаяние охватило ее от того, что она тогда же совершенно ясно поняла: время вспять не повернешь. Поняла не отстраненно и абстрактно, как понимают эту простую истину все и всегда, а очень объемно, конкретно и ощущая последствия этого последнего знания всей кожей. Никак нельзя вернуться назад, даже если тебе надо вернуться не на год, не на месяц и не на день, а всего лишь на минуту, да что там – на несколько секунд назад. Даже если тебе это жизненно необходимо. И не только время – пространства тоже не вернуть! Невозможно изменить то движение – как податься назад, собрать все-все последние силы и всего на метр – назад?!
И она поняла, что думает свои последние мысли. И с какой-то непередаваемой, не объяснимой потом никакими словами интонацией, наверное, последней интонацией она сказала Кемалю: «Всё». Вложив в это слово и свое отчаяние, и страх, и вину, и только что погибшую надежду, обернувшуюся безнадежностью и реалистическим осознанием, что это конец. Что просто-напросто больше ничего-ничего никогда не будет.
А было пробуждение и попытка избавиться от сна. И странное нежелание забыть этот сон. Она даже постаралась вернуться в него, прожить его заново, чтобы потом рассказать мужу.
Интересно, что бы он мог значить? Сны ведь не возникают из ничего – они плоды нашей собственной фантазии, освобожденной от контроля рассудка и подвластные лишь подсознанию. Одно время Айше увлекалась психологией, Фрейдом, толкованиями снов. Часто они казались ошеломляюще правильными, хотя она хорошо знала, что Юнг, к примеру, те же самые сны интерпретирует совсем по-другому, а многие современные исследователи и вовсе с ними не считаются. И тем не менее она верила откровениям Фрейда, как оракулу.
Пригревшись около спящего мужа, она окончательно проснулась, успокоилась и мысленно усмехнулась: надо же, даже в сонном состоянии голова работает в нужном направлении. Вернее, в двух интересующих ее сейчас направлениях.
«Не забыть сон, чтобы рассказать мужу», – как бы не так!
В книжку ты его вставишь, выбрав подходящее место или изменив неподходящее, – вот ради чего ты не побоялась мысленно перемотать его и медленно просмотреть, вдумчиво вглядываясь в детали.
Потому что теперь можно с уверенностью сказать, что это не пропадет даром. Потому что ее книгу будут печатать! Айше второй день засыпала и просыпалась с этой пока не приевшейся радостной мыслью. От того, что ее роман понравился новому директору издательства, что ему предстоит открывать новую серию под рабочим названием «Интеллектуальный детектив», что тот же редактор, с которым она неоднократно вела бессмысленные разговоры, сводящиеся к банальному «о вкусах не спорят», теперь безоговорочно признал перечисленные им самим недостатки романа его несомненными достоинствами, – от всего этого голова шла кругом и хотелось писать еще одну, оказывается, почти придуманную повесть.