Хруст листьев замедлился, а потом и вовсе прекратился.
— Ты говоришь…
— Ты для меня всё, — вырвалось у меня. — Мне не нужен никто другой.
— Но… — он словно изучал меня заново. Я же пристально смотрела ему прямо в глаза. Мне было физически больно и каждый нерв просто кричал о том, чтобы отвести взгляд. Но я держалась. — Ты говоришь…
— Поцелуй меня.
Мне показалось, что прошла целая вечность перед тем, как он наклонился, позволил своей трубе упасть на землю и прижался своими губами к моим. Я упивалась его поцелуем несколько секунд, а потом он отстранился и ошеломленно спросил:
— Ну как, нормально?
Вместо ответа я притянула Райана обратно к себе и начала гладить его по рельефной спине.
Его труба больше никогда не была прежней. На следующий день я вернулась к обочине, чтобы посмотреть можно ли её спасти, но она была вся погнута, в царапинах и окислена так, как будто всего за один день состарилась на сто лет.
Мы не торопились двигаться дальше. Конечно же, было очень важно скрывать наши отношения от семьи, друзей и общества в целом. Как бы мне не хотелось целоваться с ним при людях, прижиматься к нему в столовой или возле школьного шкафчика, как это делали другие подростки, я знала, что никто не примет того, что происходило между нами. Хотя, что в этом такого? Мы просто были двумя людьми, которые заботились друг о друге. Зачем вообще переживать по поводу крови, которая текла в наших венах? Мы же не заставляли их принимать во всем этом участие. К тому же Америка – свободная страна!
Тем не менее, к началу следующего учебного года люди начали что-то подозревать. В том числе и Лив. Она рассталась со своим парнем и в поисках нового, обратила внимание на Райана, и, соответственно, на меня.
— У тебя ведь никогда не было парня, Джулия? — спросила она, прищурившись. — Но ты такая хорошенькая. Ты что, лесбиянка? Если «да», то это круто. Просто скажи мне.
Поэтому мне пришлось отправить Райана на то ужасное свидание и позволить Лив свести меня с Эйденом. Я помню наш с ним первый поцелуй: мы сидели в машине, я прижималась к пассажирской двери, а он сидел практически на коробке передач.
— Ну как? — хриплым голосом спросил он, дыхнув на меня недавно съеденным гамбургером.
Всё было не так. Его зубы стучали о мои, нос упирался мне в щеку, а губы были сухими и потрескавшимися.
— Отлично, — ответила я, чувствуя, как начинает крутить живот.
Мы столкнулись с Райаном возле входной двери.
— Я так не могу. Я не могу притворяться. Я не могу быть с тем, кто не является тобой.
— Я могу исправить это.
Мы с Эйденом сходили ещё на несколько свиданий. Я подбадривала его во время футбольных матчей, позволяла ему гулять с собой под ручку и терпела поцелуи от которых несло чем-то мясным, даже если я видела, что за весь день он ел только салат. В один прекрасный день Эйден вез меня со школы домой и в машине отказали тормоза. Мы врезались.