Я сидела на пассажирском сиденье. У меня кружилась голова, всё тело было в ушибах и очень болело запястье, а в двух шагах истекал кровью Эйден. В ушах стучало так сильно, что я даже не слышала, как брат рывком открыл дверь и вытащил меня из машины. Я упала на землю. Шок пульсировал в каждой клеточке моего тела, как будто я была эпицентром землетрясения.
— Это ты сделал? — ошеломленно спросила я, отказываясь смотреть на Эйдена.
— Тебя не должно было быть в машине, — с жалким видом ответил Райан. — Лив должна была везти тебя домой.
Из-за звона в голове я едва слышала, что он говорил.
— Лив заболела. Ты чуть не убил меня.
Я прижалась к его груди, а он положил подбородок мне на макушку и стал пристально смотреть на покореженную машину.
— Но не убил же. Зато теперь ты вся моя. Навсегда.
Шок, пульсировавший во мне, сменился злостью, яростью и жаром внизу живота. Я отпихнула его здоровой рукой и он, застигнутый врасплох, отступил на три шага назад.
— Ты практически убил меня, — сказала я. — Я чуть не умерла. Не думаю, что ты это понимаешь.
— Конечно понимаю, — моргнув, ответил он. — Но ты не умерла. Ты всё ещё здесь.
— Чуть не умерла, — повернувшись к нему спиной, воскликнула я. — И теперь я зла.
Ни я, ни Райан не думали о парне, который умирал в это время в машине. Честно сказать, нас это вообще не волновало.
В отместку Райану, через несколько месяцев после смерти Эйдена, я начала встречаться с Эваном Уайлдом, моим здоровым тупым футболистом, который первым погиб в репетиционном зале.
Репетиционный зал.
Мне не хочется касаться этой темы, но я пообещала Райану, что расскажу всю правду. И я это сделаю. Ради него.
Мы с Эваном встречались около четырех месяцев. Я позволяла ему слюнявить себя в присутствии брата, а он поспособствовал росту моей популярности. Лив была вне себя от счастья, потому что теперь мы могли ходить на все футбольные вечеринки и тусоваться с популярными учениками. Мы никогда не были популярными и в то же время никто не смеялся над нами и не игнорировал нас. Мы просто были… невидимыми. Но с Эваном, я постоянно была в центре внимания. Некоторые первокурсники из оркестра, в основном игравшие на флейтах и кларнетах, повсюду следовали за мной, греясь в лучах моей популярности, ведь это была такая редкость для них. Я знала их в лица, а двух даже по именам – по-моему, это были Пенелопа и Софи, — но в остальном, мне было на них наплевать. Всё моё внимание было сосредоточено на Райане: я подсчитывала сколько раз он сжимал челюсти и оценивала степень его злости по тому, как краснело его лицо каждый раз, когда он видел меня с Эваном.