— Ничего не натворил. Все нормально. Пусть Даврон скажет. Он там был…
Разворачиваюсь, засаживаю ему в рыло. Он:
— За что?!
— За все. Это аванс. Распишись. А пулю получишь… — сверяюсь с часами, — ровно через двадцать минут. В пятнадцать пятьдесят шесть.
Рембо вопит:
— Почему через двадцать? Почему пулю?! Я в тот двор просто так зашел. Зухур, скажи ему, да…
Зухур:
— Зачем в людей стрелял? Если дехкан убивать, кто работать будет?
— Кого я убил?! Не убивал я никого!
— Даврон сказал, ты двоих застрелил.
— Они первыми напали. Что делать?! Ждать, пока меня кончат? Ребят спроси. Все знают, как было…
Зухур задумывается. Я не вмешиваюсь. Хочет в судью играть, пусть поиграет. В любом случае, Рембо — не жилец.
— Ладно, на первый раз прощаю, — решает Зухур. — Иди. Провинишься — больше не прощу.
Рембо отходит. По направлению к мечети. Я ему вслед:
— Не туда! Стой с Гургом, в стороне.
— Понимаешь, — говорит Зухур, — это политика. Расстреляем его — наши люди обидятся…
— Хочешь сказать, твои люди…
— Почему так говоришь? Никаких «твоих»-«моих» нет. Все одинаковые.
Врет, как обычно. Сам упросил меня взять в отряд его личную «гвардию». Я поставил условие: будут подчиняться мне как прочие бойцы. Позже обнаружилось, что половина его гвардейцев — блатные. Мне плевать, кто они. Но соблюдать дисциплину заставлю. Говорю спокойно, без нажима:
— Значит, так, Зухур. Твои дела — это твои дела. Но в командование отрядом не лезь. За меня не решай. Будет, как я сказал…
Он вскидывается:
— В этом ущелье я хозяин.
Соглашаюсь:
— Хорошо, бери командование на себя. Следи только, чтоб твои басмачи друг друга не сожрали. И тебя заодно…
Он, недоверчиво:
— А ты?
— Заберу своих бойцов и вернусь в Курган.
— Э, нет! Сангак тебе приказал меня охранять.
— Не было такого приказа. Сангак не приказывал. Сангак попросил меня охранять и поддерживать порядок. Заметь: попросил. И еще: охранять, но не тебя лично…
На самом деле, вернуться в Курган-тюбе я не могу, потому что дал Сангаку обещание оставаться здесь, пока он сам меня не отзовет. Зухуру это знать ни к чему, но сегодня вечером я кое-что ему объясню. Практически. Он меня достал. Рембо — последняя капля. Таких, как Зухур, надо учить. На людях — нельзя, а наедине, в укромном уголке, разобью морду в кровь. И так теперь будет всегда. Днем рыпнулся — вечером урок.
Он пытается маневрировать:
— Даврон, я шутил…
— Я не шучу.
Зухур гладит змея. Размышляет. И дает задний ход:
— Знаешь, как я тебя уважаю. Пусть будет, как ты сказал. Ты военный человек, командир…
Улыбается льстиво:
— Нам враждовать нельзя. Надо консенсуса добиваться. Я, чтобы тебе приятное сделать, готов сам его расстрелять…