– И генералом будет…
Кочаров недовольным тоном остановил их:
– Ну хватит, хватит… Разошлись… Уха остывает. Я предлагаю идти в сад. На воздухе уха вкуснее.
– В сад так в сад, – охотно согласился Иван Кузьмич. Был тихий августовский вечер, солнце только что скрылось за холмами, в саду стоял устойчивый запах яблок и летних трав. Небольшой столик находился под самым деревом, сочные яблоки висели над головой.
Иван Кузьмич с важным видом разливал черпаком в тарелки остро пахнущую чесноком и лавровым листом уху, приговаривал:
– Уха, скажу вам, получилась на славу. Под такую уху, да по такому случаю…
Все знали его пристрастие к спиртному, которое, по правде сказать, с годами стало заметно ослабевать, поэтому Кочаров с иронией заметил:
– Ты, отец, смотри в кастрюлю, не на бутылку.
– А я везде поспеваю, – подмигнул он, ловко орудуя черпаком.
Марина принесла чашку красных помидоров, свежих огурцов, нарезанную и разложенную на тарелки колбасу, сыр, ветчину.
Подняв рюмку, Кочаров повернулся к Растокину:
– Мы все очень рады, Валентин, видеть тебя… Так рады… Трудно выразить словами… Ну, за встречу!
Все были взволнованы и молчаливы. После второй рюмки скованность поубавилась, беседа пошла поживее. Вспоминали войну, службу в мирные дни. Говорили о делах сегодняшних.
Растокин изредка бросал взгляд на Марину. Она чувствовала это, смущалась, отводила глаза. В разговор почти не вступала, больше молчала, а через полчаса под каким-то предлогом ушла в дом.
Появление Растокина ошеломило ее. Мысли, тревожные, беспокойные, путались в голове, кружились, как перемешанные ветром облака.
Полк готовился к учению. В батальонах и ротах, в штабах и службах шла напряженная работа: проверяли и ремонтировали технику, готовили штабные документы, старшины получали для личного состава снаряжение и спецобмундирование, обеспечивающие части пополняли склады горючим, боеприпасами. Времени оставалось мало, и люди спешили.
Командир третьего батальона майор Мышкин обеспокоенно ходил по мастерским, поторапливая с ремонтом танков. Его батальон два дня тому назад вернулся с полигона, и теперь надо было в оставшиеся дни осмотреть технику, выполнить регламентные и ремонтные работы. Другие батальоны отстрелялись раньше и уже больше недели готовились к учению. Полигон после этого вдруг закрыли на ремонт мишеней, батальон Мышкина отстреляться не успел. Мышкин настойчиво убеждал в штабе, чтобы ему спланировали выполнение упражнений в период учений, а не срывали подготовку матчасти, но к его голосу в штабе не прислушались, сказали: «План есть план. Выполняйте».