Старик возился у лавки, что-то складывал в мешок, не отзывался.
Перед уходом Растокин спросил его про автомат. Он молча вышел в сени, загремел там ведрами, сдвигая какие-то вещи, вернулся с автоматом.
Растокин взял автомат, перекинул через плечо, и они вышли наружу.
Было уже темно, тихо шелестели клены, одиноко кричал где-то филин. Прихрамывая, Растокин старался не отставать от старика, но рана в бедре и общая слабость все еще сказывались. Он вскоре заметно сбавил темп, резво взятый вначале. Старик заметил это, пошел тише.
Лес шумел настороженно, гулко. Сверху падали сбитые ветром сухие ветки, еловые шишки. Неожиданно рядом звучно захрустел кустарник. Они остановились, замерли. Растокин на всякий случай сунул руку в карман, достал пистолет. Но хруст стал удаляться, и тогда старик сказал:
– Это кабан.
Идти Растокину становилось все труднее и труднее, левая нога еле волочилась. Старик предложил отдохнуть. Растокин упал на траву, вытянул ноги. Страшная усталость сковала тело, мысли путались… Он забылся коротким, тревожным сном.
Минут через двадцать открыл глаза, увидел склонившегося над ним старика. Он помог Растокину подняться, забрал у него автомат, подал суковатую палку, на которую можно было опираться при ходьбе.
Часа через два они добрались, наконец, до места. Оставив Растокина одного, старик скрылся в землянке. Вскоре он вышел оттуда с женщиной. Они вдвоем спустили Растокина по крутым ступенькам вниз, завели в землянку, положили на топчан. Они о чем-то шептались.
Растокин плохо слышал их разговор, будто слова проходили сквозь толстый слой ваты, заложенный ему в уши. Потом все затихло. Последняя нить, связывающая его с внешним миром, оборвалась, и он погрузился в тяжелый, беспокойный сон…
Когда проснулся, в землянке никого не было, он лежал один. Во рту было сухо, в горле першило, хотелось пить. Освоившись с темнотой, Растокин заметил на стене полку. На полке стояла кружка, чашка, бутылка. Он встал, взял кружку. В ней оказалась вода, и он сделал несколько глотков. В чашке лежала картошка, огурцы. Есть ему не хотелось. Прикрыв чашку тряпкой, Растокин сделал по землянке один шаг, другой, наткнулся у противоположной стены на деревянную лавку с сеном и брезентом поверху. Слева от него была дверь, сквозь узкие щели проникал свет. Открыв ее, он поднялся по ступенькам наружу.
Шел мелкий дождь, березы понуро опустили свои сережки, ветерок стряхивал с них на землю капельки воды. Растокин стоял, вдыхал всей грудью пахнущий травами и листьями, промытый дождями лесной воздух, наслаждаясь бодрящей прохладой.