Его поддержал Искендеров:
– Техника давай, техника. В космос летаем, да? А землю лопатой, да?
Лацис не стерпел, съязвил:
– Но ты сильно не переживай, Арам. Землю копать тебе осталось не долго. Женишься на дочке Кочарова, породнишься с ним, а там лычки на погоны – и в сержанты…
К ним подошел Сергей, остановился у дерева, прислушался. Говорил Искендеров:
– Вон сосед… Ветка набросал на танки, сетка натянул – маскировка готова. И лежат, покуривают, дым колечками пускают.
– Нам сосед не пример, – оборвал его Краснов.
– Солдата мал-мал жалеть надо.
– Вот именно! Кто нас пожалеет, если не командир, – сочувственно произнес Матисян, опуская вниз плутоватые глаза.
К ним подошел Сергей.
– Солдата уважать надо, товарищ Искендеров, уважать, – проговорил он. – А жалость – унижает человека. Кстати, соседей тоже заставили окопы рыть. Мы заканчиваем, они только начинают. Мы ночью будем отдыхать, они – работать. Вот так обернулась для них жалость командиров.
Матисян отозвался первым:
– Да мы что, мы, пожалуйста, если надо…
Сергей посмотрел на выполненную ими работу, подумал: «Могли бы сделать и больше», вслух сказал:
– Перекур не затянулся?
– Что вы, товарищ лейтенант! – воскликнул Искендеров. – Как мгновенье, мал-мал подымил, и перерыва нету…
– Они кончили курить и землю начали долбить, – проговорил Матисян, вздыхая, и первым спрыгнул в окоп.
За ним спустились остальные, стали кирками, лопатами углублять и расширять окоп.
Дроздов и Растокин слышали разговор солдат, комдив, видимо, сделал для себя какие-то выводы, потому что обеспокоенно проговорил:
– Слышал, сколько подбросили они нам вопросов? Есть над чем подумать.
Растокин и сам видел, что траншеи в некоторых ротах отрыты кое-как, подручных средств для оборудования огневых позиций не хватало. Конечно, это заметил и Дроздов, поэтому-то он и заспешил на свой командный пункт, чтобы отдать нужные распоряжения, поправить дело.
Когда комдив скрылся в лесу, к Растокину подошел Сергей.
– Хорошие у тебя ребята, – сказал ему Растокин.
– Не жалуюсь…
– А чего нос повесил? – Растокин заметил это сразу, как только подошел Сергей. – Учения волнуют?
Сергей опустил голову, поднял ветку, стал обрывать с нее листья. Размолвка с Катей тяжелым камнем давила на сердце. Он не раз собирался поговорить с ней, но обида заглушала желание.
– Нет, не учения. Другие заботы…
– Какие? – тревожно посмотрел на него Растокин.
– А, – Сергей махнул рукой. – Помогите перевестись в другой гарнизон.
– Да что случилось-то?
– Случилось… – Сергей досадливо отбросил ветку.
– Зря ты горячишься, – упрекнул его Растокин, не зная еще толком причину их ссоры с Катей, но предполагая, что серьезных оснований для этого нет.