«А доктор-то с характером», – отметил я.
Но главные чудеса начались, когда группа великолепных стражниц-птер – наконец-то мы увидели девочек! – звеня платиновыми украшениями, шурша золотыми люрексными боа и цокая подкованными конечностями, проводила нас в шахту из-под межпланетной ракеты РС-30, ныне величаемую Нижней Теплицей.
– Младший Брат Справедливости Пахивир ожидает вас! – провозвестила самка достаточно высокого статуса, судя по тому, как густо были покрыты перламутровым лаком зазубрины на ее верхних конечностях.
Старая советская гермодверь из сортной стали распахнулась в залитую солнцем парниковую теплынь.
Поскольку я под напором свежих впечатлений позабыл большую часть всего того, что нам рассказывал Капелли о трех фазах жизни хризалид, я приготовился встретить птера – мордатого, с изукрашенным брюхом и лапами в золотых насечках, такого всего из себя агрессивного и сексуально озабоченного нарцисса – а увидел… мучнистого цвета гусеницу с рыхлым телом, мутными глазами, каждый размером с суповую тарелку, всю покрытую редким некрасивым ворсом.
Гусеница лежала, свернувшись полукольцом, на грибовидном топчане из пластика и мечтательно покачивала головой туда-сюда как делают застоявшиеся в денниках кони.
– Приветствуем тебя, Младший Брат Справедливости, – сказал Чудов скучным голосом бюрократа. – Мы принесли тебе богатые дары. И мы взыскуем быстрых ответов на свои скоропортящиеся вопросы.
«Ухватисто же он взял быка за рога, перейдя от китайских церемоний к сути визита», – восхитился я.
После слов «дары» Капелли извлек из ранца прямоугольное нечто, завернутое в старомодную упаковочную бумагу, и в почтительном полупоклоне поднес его к топчану гусеницы.
Гусеница вытянула в сторону подарка нежные рожки, тотчас напрягла их, затем некоторое время молча чему-то своему внимала и наконец вынесла вердикт.
– Табак вкусненький… Вкусненький табак. – Голос гусеницы был слабым, тихим и составлял разительный контраст с жизнелюбивым треском птеров. Казалось, еще одно слово – и Пахивир отдаст богу душу, просто от общей телесной расслабленности. – Пахивир благодарен… Благодарен… Да.
– Мы ищем химероидов, – сказал Чудов, неотрывно глядя на владыку всея хризалид Луны своими холодными глазами. – Они были здесь?
– Были… Еще пять градусов назад.
«Градусы – это, должно быть, их единицы измерения времени, – смекнул я. – Ну, как у нас сутки или часы…»
– То есть вчера, – рассудил Капелли вполголоса, избавив меня от необходимости допытываться.
– И что они, улетели? – Чудов гнул свою линию.
– Улетели…