- Как мы будет служить царю, находясь вдали от него? - спросил Гаспар.
- Покидать его кажется неправильным, - сказал Бальтазар. - Но и оставаться тоже неправильно.
- Он пришел к нам, первый раз родившись, - ответил я. - Затем мы пришли к нему. Мы вернемся домой и будет ждать, когда он снова к нам вернется.
Крик ребенка, наконец, прекратился, и я представил его в руках матери, чистого ребенка с ребенком на руках. О царе будут хорошо заботиться юная Мария и ее пожилой муж Иосиф. Мудрость учит нас любви к детям и страха перед царем, но этого ребенка я боялся и любил, как царя.
- Как мы будем любить царя на расстоянии? - спросил Гаспар, будто прочитав мои мысли. Возможно, так и было. - Как мы будем хранить верность?
- Будем ждать. - Я сделал шаг вперед, от царя, еще один шаг по осколкам. Они так глубоко впились в мою ступню, что я ощутил их в горле. - Любовь терпелива.
- Любовь терпелива, - повторил Гаспар.
Бальтазар кивнул своей благородной головой. - Да, любовь терпелива. - Они снова повернулись на Восток. И мы продолжили идти.
По нашим часам, календарям и меркам, прошло тысячу девятьсот восемьдесят пять лет с той ночи, когда мы повернулись спиной к звезде.
И я все еще жду своего царя.
Руки Магдалены тряслись, пока она медленно и аккуратно складывала работу Маркуса и возвращала ее в карман его брюк.
- Надеюсь, ты получишь хорошую оценку, - мягко сказала она.
- Получу. Я всегда ее получаю.
- Слава Богу они не оценивают личность, - сказала она, и глаза Маркуса вспыхнули, словно оскорбление попало в цель, вместо того чтобы пропустить мимо ушей ее выпад, как он всегда и делал.
- Но...
- Допрос окончен.
Магдалена быстро развязала ему руки. Ей не стоило читать его домашнюю работу, она уже пожалела об этом. Она читала вслух любовные письма менее личные и интимные, чем эти несколько сотен слов мужчины, который любил короля, и которому пришлось уйти от него. - Ты мне наскучил.
- Но вы сказали, что у вас есть новая игрушка, которую надо опробовать.
- Есть. Но ты не нужен мне без рубашки, чтобы протестировать ее.
- Тогда зачем вы заставили меня снять ее?
- Посмотреть, сможешь ли ты раздеться.
Сорен поднял рубашку с пола и с некоторым раздражением и небрежностью натянул ее. Если бы ей пришлось охарактеризовать его выражение - она бы использовала слово «обидчивое».
- Заставить меня раздеться ради Рождественского подарка - не так нормальные люди отмечают Рождество, - сказал он.
- Откуда тебе знать?
- Я пытался провести с вами, Магда, одно приятное Рождество.
- Почему? Ты не милый. Как и я.
- Мне уйти? Позвольте перефразировать. Мне стоит уйти.