зовется оно на языке эльфов, а какое имя ему дали гномы, они не открыли никому.
Митриль в десять раз дороже золота, а теперь и вовсе не имеет цены: на земле его осталось мало, и даже орки не осмеливаются добывать его здесь. Жилы уходят на север, к Карадрасу, и вниз, во тьму. Гномы молчат, но если
митриль был основой их процветания, он послужил и причиной их гибели: они вгрызлись в землю чересчур жадно и глубоко и разбудили то, от чего потом бежали, – Проклятие Дюрина. То, что они успели добыть, почти все досталось оркам и пошло в уплату дани Саурону, жадному до митриля.
Митриль! Все народы жаждут его! Его можно ковать, как медь, и полировать, как стекло, а гномы делали из него металл легче и прочнее закаленной стали. Он красив, как обычное серебро, но красота его не тускнеет. Эльфы очень любили его и помимо прочего использовали для изготовления итильдина, лунной звезды, которую вы видели на двери. У Бильбо была кольчуга из митрилевых колец, подаренная ему Торином. Интересно, что с ней стало? Вероятно, все еще собирает пыль в мичел-дельвингском Мэтом-доме.
— Что? — воскликнул Гимли, внезапно нарушая свое молчание. — Кольчуга из морийского серебра? Царский подарок!
— Да, — согласился Гэндальф, — я никогда не говорил Бильбо об этом, но кольчуга стоит больше, чем целый Шир со всем его содержимым.
Фродо ничего не сказал, но просунул руку под куртку и дотронулся до колец своей кольчужной рубахи. Он был потрясен мыслью, что носит под курткой цену целого Шира. Знал ли об этом Бильбо? Фродо не сомневался: Бильбо отлично знал, что к чему. Это был поистине царский подарок. И тут мысли Фродо унеслись из темных подземелий в Ривенделл, к Бильбо, а потом в Бэг-Энд тех дней, когда Бильбо еще жил там. Фродо всем сердцем захотел опять очутиться в тех днях, когда он косил траву на газоне или копался в цветнике и ничего не слыхал ни о Мории, ни о митриле... ни о Кольце.
Наступила глубокая тишина. Один за другим все уснули. Фродо дежурил. И вдруг словно из неведомых глубин, сквозь невидимую дверь на него повеяло страхом. Руки у хоббита похолодели, на лбу выступила испарина. Фродо прислушался. На протяжении двух бесконечных часов он только и делал, что слушал, но ничего не слышал – ни звука, даже воображаемого эха мягких шлепающих шагов.
Его дежурство почти закончилось, когда поодаль, там, где угадывалась западная арка, ему померещились два бледных пятна света, похожих на светящиеся глаза. Фродо вздрогнул и клюнул носом. «Должно быть, я чуть не уснул,» — подумал он. Хоббит встал, потер глаза и стоял, вглядываясь в темноту, пока его не сменил Леголас.