Но, опустив взгляд, он увидел вдалеке вершины Туманных гор, с которых сбегал ручей, и внезапно подумал: «Под этими горами должно быть холодно и темно. Солнце меня там не достанет. А корни гор, должно быть, уходят глубоко под землю. Там наверняка погребены великие тайны, которые не открывались никому и никогда.»
И вот ночью он отправился в отроги гор и выискал там небольшую пещеру, откуда вытекал темный ручей. Как червь, протиснулся Голлум в сердце гор и исчез. Вместе с ним в тень ушло Кольцо, и даже его создатель, вновь начав набирать силу, ничего не мог узнать о нем.
— Голлум! — воскликнул Фродо. — Голлум? Тот самый Голлум, с которым встретился Бильбо? Какая гадость!
— Я думаю, это печальная история, — откликнулся колдун, — она могла произойти и с другими хоббитами – даже из числа моих знакомых.
— Не могу поверить, что Голлум хотя бы отдаленно связан с хоббитами, — с некоторой горячностью сказал Фродо. — Что за гнусная мысль!
— Тем не менее, это правда, — ответил Гэндальф. — Вообще, о происхождении хоббитов я знаю больше, чем сами хоббиты. И даже в истории Бильбо есть кое-что общее с этой. В душе и памяти Бильбо и Голлума оказалось много общего. Они очень хорошо поняли друг друга, много лучше, чем поняли бы друг друга хоббит и гном, или орк, или даже эльф. Вспомни, например, о загадках, которые они оба знали.
— Да, — согласился Фродо, — хотя и другие племена загадывают загадки – и часто такие же. Кроме того, хоббиты не мошенничают! А вот Голлум только и думал, как бы надуть Бильбо. Попросту старался застать Бильбо врасплох! И, смею сказать, по своей злобе тешился возможностью затеять игру с легкой жертвой, игру, в которой он ничего не терял.
— Боюсь, это абсолютно верно, — признал Гэндальф, — но, я думаю, тут кроется еще кое-что, чего ты пока не понимаешь. Даже Голлума кольцо не подмяло полностью. Он оказался неожиданно крепким даже по мнению Мудрых – ведь когда-то он был хоббитом! Маленький уголок его мозга оставался его собственным, и оттуда, как сквозь щель во тьме, пробивался свет – свет из прошлого. Я думаю, на деле ему было очень приятно вновь услышать добрый голос, пробуждающий воспоминания о ветре и деревьях, о солнце на траве и о других забытых вещах.
Но, конечно, это в конце концов еще больше озлобило бы его злую половину – разве что он сумел бы ее победить. Или исцелить, — вздохнул Гэндальф. — Увы! На это у него мало надежды. И все же... Пусть он владел кольцом слишком долго, почти сколько себя помнит, он давно надевал его лишь от случая к случаю: в черной тьме подземелий не было необходимости часто пользоваться кольцом. Потому он и не «увял» совсем. Он, конечно, исхудал. Кольцо пожирало его мозг и душу, и это мучение стало почти непереносимым.