Проанализируй, как это начинается. Ведь ты же чувствуешь, что устал. Скажи. Ведь надо в этот момент всё бросить и начать отдыхать. Или что-то тебя в этот день с утра раздражило?
Боже, как мне тяжело бывает, как я изнемогаю и горюю.
Витя, тебя бы сильное потрясение вывело из этой злостной привычки. Но ведь это может быть трагично. Надо справиться, не дожидаясь этого.
Неужели ты хочешь смириться, чтобы муж дурел и напивался и несправедливо нападал и попрекал жену, чтобы жена в горе горьком около него ползала?
Неужели ты можешь с этим смириться?
Попрекать её болезнями, старостью. Эх, Виктор, не можешь ты этого хотеть. И не можешь ты хотеть напиваться.
Ведь ты от лекарства в таком количестве дуреешь. Как чумной: всё путаешь, всё забываешь. Это, Витя, нельзя – это ужас, не лекарство, а наркотик.
Если вспомнишь, до этого ты лучше себя чувствовал. Сразу после больницы, когда совсем не пил.
Зачем же меня попрекать тем добром, которое для меня делаешь?
Самое главное, если быть честным перед собой, ты, Витя, внутренне разрешаешь себе выпить. А потом ты от оскорбления мнимого в такое приходишь бешенство, что забываешь и чувство долга, и порядочность. От оскорбления, что возражаю против «напиться».
Во мне всё возражает против этого уродства, это как распинание, как насилие, а ты хочешь, чтобы я смирилась.
Ты становишься так несправедлив. Человек слепнет, а ему говорят – запрещённый приём. А всё из-за вина!
Тебе нужен жестокий урок, чтобы ты мог справиться с собой. И жизнь даст тебе его. Только это очень тяжело, надо понять и избежать этого.
Я бы на твоём месте вот как сделала: идти к врачу с таким твёрдым решением избавиться. Проанализировать самому и объяснить ему, как это получается.
Так мне вдруг смешно всё и непонятно, зачем я лечилась перед этим несчастьем. Всё отодвигается назад далеко, всё бессмысленно.
После того разговора мне казалось, что ты год не будешь меня мучить, по крайней мере. А ты через месяц стал упрекать меня в болезни и в старости.
Витя, давай начистоту, без вилянья, без увёрток, не жалея себя: было тебе так тяжело, когда ты попросил выпить, откуда это началось…
Если бы с тобой можно было бы говорить жестоко.
Не начинай себя жалеть.
После больницы ты долго не срывался, а было хуже.
Страшная черта характера в тебе растёт. Деспотического непонимания и несчитания с другими. Тебя обидели, тебя не поняли, тебя не послушались.
Я знаю, что ты можешь этого избежать, но только переломить надо себя. Нога прошла, давление хорошее, а ты хуже бесишься (это уже характер).
У тебя нет маразмов, но ты от коньяка и лекарства одурел и был как Лёвка – всё путал, всё мешал, ничего не понимал.