как руководителя коллектива и в первую очередь права сильного коллектива художников. 2) И надо, чтобы установка гуманного и бережного отношения к человеку стала нормой общения. Надо любить и понимать искусство, понимать художников и любить людей. Вот тогда будет отдача!
‹Черновик 1978 г.›
Среди деловых качеств: надо быть гуманным.
Ведь если это собрание не формальность и отписка, если действительно художники собрались, чтобы разрешить нерешённые вопросы, это придаёт мне смелости. У меня вопрос тяжёлый, и я чувствую прямо-таки невероятную потребность сказать об этом товарищам. Если меня занесёт немного – не сердитесь. Вопрос общий, но и мой лично. Вопрос о мастерской.
Ведь каждый работающий художник – и очень большой, и не очень большой, очень много работающий, и средне работающий – имеет моральное право на мастерскую. Очень молодой и совсем не молодой. Именно моральное право. Оно остаётся за художником, даже когда ему постоянно отказывают. Чтобы никто не думал, что посягают на его мастерскую, речь идёт о своей мастерской, которая должна быть, но её нет.
Один очень уважаемый товарищ сказал мне весьма справедливо: недостаточно быть членом Союза, надо ещё уметь добиваться, уметь постоять за себя и требовать.
Я подала заявление о мастерской и была так наивна, что думала – будут разбирать заявление и решать мой вопрос.
Оказалось, никто ни словечком, ни помыслом не обмолвился, как будто и нет человека. А человек-то есть.
Я скажу: сколько же можно быть в подвале на улице Гоголя, топить печь, задыхаться от скверного воздуха, дышать сыростью и помойкой, которая течёт по двору? Вот уж лет шесть мы с Темплиным в ней существуем. Без водопровода, без туалета, без дневного света. При двух метрах высоты. Голова почти упирается в потолок. Холсты покрываются плесенью, а одежда пахнет подвалом. Когда пытаешься там писать и долго находишься – просто заболеваешь.
Практически перебрались в квартиру. Ведь нас – двое художников. Я дивлюсь (не смейтесь, пожалуйста), когда у людей есть спальная комната, в которой торжественно стоит кровать с подушками и одеялами, тумбочками и прочей прелестью. У меня так этого и не было, потому что комната – это вместо мастерской. Кругом холсты и картоны. Вперемежку – быт и работа – вещь утомительная и не плодотворная. Ведь это уже много лет.
Раньше говорили: вот не дают мастерские – не член Союза; теперь говорят: не дают мастерской – на производстве работаешь мало, надо дорогу молодым.
Да ведь ни о сроках жизни, ни о работоспособности даже – говорить трудно. Дело не в возрасте только. Правда, у молодых шансов больше. Да ведь мастерскую с собой не заберёшь. Останется другим художникам.