— Вы считаете, что намеки на происшествия на Смоленской дороге необходимы?
— Нет, конечно!
— Я могу вычеркнуть?
— Разумеется.
— И вот…
— Ну что еще?
— В тексте не хватает положительных фактов.
— Если вы находите что-либо положительное, добавьте для украшения.
— Мне необходимо ваше согласие.
Барон взял в руки документ, а Себастьян, стоя рядом с ним, предложил несколько уточнений:
— После «пожары полностью прекратились», почему не добавить «мы каждый день обнаруживаем склады с сахаром, мехами, сукном»…
— Но не с мясом.
— Нет, но это будет напечатано в «Мониторе»; лучше, чтобы информация была утешительной. Посмотрите, здесь тоже, после «основная часть армии расквартирована в Москве»…
— Что я должен здесь увидеть, господин Рок?
— В том же позитивном духе, я бы добавил «где она восстанавливает свои силы».
— Хорошо, добавьте.
— А молодой человек прав.
То был император. Он неслышно вошел в комнату и слышал их разговор. Секретарь и его помощник встали.
— Берегитесь этого юноши, Фен, он хорошо соображает. А где Меневаль?
— В постели с малярией, сир.
— А как зовут юношу?
— Себастьян Рок, сир. Он мой старший служащий, поскольку у него хороший стиль письма.
— Мы могли бы, пожалуй, использовать его в Карнавале. Что вы об этом думаете, Фен?
— Он действительно образован…
В особняке Карнавале службы цензуры перерабатывали театральные пьесы, которые получали разрешение на постановку. Как Писистрат в Афинах заставлял переписывать песни Гомера, так образованные чиновники вырезали из «Аталии» далекие, но неприятные для его величества намеки; они лишали классиков остроты ради спокойствия империи, подыскивали новое место действия для слишком осовремененных комедии.
Себастьян зарделся от счастья, и чтобы сдержать дрожь в руках, сложил их вместе. Наполеон спросил:
— Вы любите театр?
— В Париже, сир, я ходил в театр так часто, насколько мне это позволяла служба в Военном министерстве.
— Вы смогли бы пересмотреть трагедию?
— Да, сир.
— И вытравить у классиков сцены и слова с двойным смыслом, в которых зритель способен увидеть намек на империю и своего императора?
— Смог бы, сир.
— Если бы вам предложили пьесу о Карле VI, как бы вы поступили?
— Плохо, сир. Очень плохо.
— Объяснитесь.
— В этом случае и изменять ничего не надо, ибо сюжет сам по себе вреден.
— Продолжайте.
— Нельзя показывать на сцене сумасшедшего короля.
— Брависсимо! И вы смогли бы добавить что-нибудь из античной литературы в современную пьесу?
— Думаю, что смог бы, сир. Я знаком с произведениями греческих и римских авторов.
— Фен, когда вернемся в Париж, представьте вашего писаря барону де Поммерою. Ему позарез нужны помощники. И не стройте кислой физиономии! Вы найдете другого секретаря, способного переписывать ваши заметки.