|
| "God," said the dying man, pointing his finger, with a ghastly look, at the undismayed countenance of his enemy, "God will give him blood to drink!" | "Бог, - сказал умирающий, указывая пальцем на своего врага и вперив зловещий взгляд в его чуждое проявлениям чувств лицо, - Бог напоит его моей кровью!" |
| After the reputed wizard's death, his humble homestead had fallen an easy spoil into Colonel Pyncheon's grasp. | После смерти мнимого чародея его убогое хозяйство сделалось легкой добычей полковника Пинчона. |
| When it was understood, however, that the colonel intended to erect a family mansion-spacious, ponderously framed of oaken timber, and calculated to endure for many generations of his prosperity-over the spot first covered by the log-built hut of Matthew Maule, there was much shaking of the head among the village gossips. | Но когда разнесся слух, что полковник намерен построить себе дом - большой, крепко срубленный из дубовых брусьев дом, рассчитанный на много поколений вперед, - на месте, которое прежде занимала лачуга Мэтью Моула, то деревенские кумовья только покачивали головами. |
| Without absolutely expressing a doubt whether the stalwart Puritan had acted as a man of conscience and integrity, throughout the proceedings which have been sketched, they, nevertheless, hinted that he was about to build his house over an unquiet grave. | Не выражая вслух сомнения в том, что могущественный пуританин действовал добросовестно и справедливо, во время упомянутого нами процесса они, однако ж, намекали, что он хочет построить свой дом над могилой, не совсем спокойной. |
| His home would include the home of the dead and buried wizard and would thus afford the ghost of the latter a kind of privilege to haunt its new apartments, and the chambers into which future bridegrooms were to lead their brides, and where children of the Pyncheon blood were to be born. | Дом его будет заключать в своих стенах бывшее жилище повешенного колдуна, следовательно, даст некоторое право духу Мэтью Моула разгуливать по новым покоям, где в будущем молодые четы устроят свои спальни и где будут рождаться на свет потомки Пинчона. |
| The terror and ugliness of Maule's crime, and the wretchedness of his punishment, would darken the freshly plastered walls, and infect them early with the scent of an old and melancholy house. | Ужас и отвращение, внушаемые преступлением Моула, и страшное воспоминание о его казни будут омрачать свежую штукатурку стен и придавать дому атмосферу печали. |