Так, делая «ножницы», обе пары «илов» быстро приближались к своей территории. «Фоккеры» и «мессеры» несколько раз пытались атаковать, но близко подходить боялись и, стреляя с большой дистанции, не попадали.
Четверка Гареева подходила к переднему краю. Гитлеровцы уже выдыхались, но вдруг один из «мессеров» отделился, вырвался вперед, обогнал «илы» и, развернувшись, пошел навстречу.
«Хочет атаковать в лоб», — догадался Гареев, и все внутри у него похолодело. Прикинув все «за» и «против», он решил принять атаку и, сжав зубы, выровнял самолет, зорко глядя в прицел. — «Все-таки у меня огонь мощнее».
— Товарищ командир, отворачивайте, уйдем и так, — услышал Гареев голос Протчева.
Но Гареев не согласился и только приказал прикрыть его огнем. Со страшной скоростью неслись самолеты навстречу друг другу. Гареев уже различал застывшее, как маска, лицо гитлеровского летчика, вобравшего голову в плечи. Еще несколько мгновений — и страшный удар разнесет вдребезги обе машины… Отвернуть? Нет, теперь ни за что. Теперь победа за тем, у кого крепче нервы, больше выдержки.
Затаив дыхание, Гареев нажал на гашетки. И почти одновременно метнулись навстречу пулеметные и пушечные трассы истребителя, и он, едва не задев штурмовик, пронесся над головой у Гареева.
— Сбили! Товарищ командир, сбили! — послышались голоса Протчева и Заровняева.
Гареев перевел дыхание, отер перчаткой лоб. Четверка шла уже над своей территорией, и зенитки надежно отсекли от нее группу истребителей.
Это был последний самолет, сбитый летчиком-штурмовиком Мусой Гареевым за время войны.
* * *
На командном пункте вблизи переднего края офицеры и генералы наблюдали за действиями штурмовиков, сопровождавших пехоту, атаковавшую последний оплот гитлеровцев — восточно-прусскую группировку. Отказавшиеся капитулировать войска отчаянно сопротивлялись. Шел жестокий бой. Было видно, как с земли неслись разноцветные трассы, вспыхивали в воздухе облачка разрывов.
Но «илы» были бесстрашны. Не обращая внимания на огонь, они снова и снова обрушивались на вражескую оборону, проделывая в ней брешь для пехоты и танков.
Рядом с командующим воздушной армией генерал-полковником Хрюкиным, не отрывая взгляда от штурмовиков и одновременно вслушиваясь в команды, отдаваемые по радио командиром штурмовой авиационной дивизии, стоял маршал авиации Новиков — главком Военно-воздушных сил.
Генерала Хрюкина вызвали к радиостанции. Возвратившись, он доложил маршалу:
— Пехота благодарит за отличную работу. Пошла вперед!
Маршал удовлетворенно кивнул головой, спросил: