— Такой все нечестный народ?
— У нас-то? Что вы! Жутко воруют. Прут подряд. Мафия. За каждым в оба.
Знаменский подзадоривает:
— Так уж и мафия?
Малахов принимает таинственный вид.
— Про мандариновую империю слышали?
— Нет, — удивляется Знаменский, подыгрывая.
— Страшное дело! До последнего мандарина — в их руках. Что направо, что налево — полный расчет. Транспорт имеют. Агенты везде. Все есть. Тиски запасные — пломбы зажимать. Прям опутали экономику. Денег, конечно…
— Вы с этой «империей» сталкивались?
— Бог хранил. И вы забудьте. Ни-ни. А то ого! Концерт для гроба с оркестром! И никто не узнает, где могилка моя! — Малахов разволновался настолько, что Знаменский смотрит озадаченно: не поймешь, то ли святая простота, то ли человек ловко придуривается.
— Хорошо, с империей не связываемся. Вернемся к помидорам.
— А что? И помидоры воруют. Еще как. Было однажды — навесил замок. Покушать пошел. Прихожу — висит. Отпираю — два ящика не хватает. Из-под замка! Мафия! Авторучку на виду не оставь, сопрут. Изворовались все.
— Такие случаи известны, — не может удержаться Знаменский. — Со спичками тоже часто. И никаких следов.
— Смеетесь, — говорит Малахов огорченно.
— Да нет, я к слову… Как понимать, что все воруют? Например, вы или Васькин — тоже?
— Нам не нужно, — машет рукой Малахов. — Мы с Котей на естественной убыли. Хватает. И никого риска.
— Никакого риска? — переспрашивает Пал Палыч, изумленный признанием.
— А что? Государство само установило. Порядок, нормы. Официально же.
В дверь стучат.
— Ну что? — сердито оборачивается Малахов. — У меня обед!
— Выйди на пару слов, — слышится голос.
— А-а… Разрешите?
— Пожалуйста.
Малахов выходит. И в третий раз мы видим человека, который прячется от Пал Палыча. Он плотно прикрывает дверь, которую Малахов оставил приотворенной, тянет его в сторонку и понижает голос:
— Это у тебя — фамилия «Знаменский»?
— Вроде да.
— Интересно. Ирония судьбы… Слушай, придет Васькин, скажи, чтоб меня нашел. Сразу, понял?
— А что?
— Надо, Малаховка, надо. Ну, пока.
— Кто это был? — спрашивает Знаменский, когда Малахов возвращается. Кого-то смутно напомнил услышанный голос.
— Бригадир грузчиков. Просил тут передать… да так, мелочи жизни.
— Ну ладно, хотел спросить, как вы попали на должность кладовщика?
— Да мы с Котей еще пацанами, — охотно рассказывает Малахов. — В одном дворе. Я раньше в телевизионном ателье работал. Не сложились отношения. Нервничал сильно… А где наш двор был, стадион построили. Нас с мамой — в Текстильщики, Котю — в Черемушки. Однажды встретились, посидели и позвал к себе. За ним-то спокойно.