По территории базы Знаменского ведет ветхий, но озорной старичок, здешний «абориген» Демидыч, состоящий в некой неопределенной должности — для общих услуг. Он припадает на ногу, и Знаменский, подлаживаясь к нему, вынужден умерять шаг.
— Во-он, четвертый цех, вишь?
— Вижу. Теперь-то уж один дойду, возвращайтесь.
— Нет уж, до места тебя сопровожу, раз мам-Тоня велела.
— Чугунникова?
— А кто ж. У нас ее все так: заботливая. За глаза, конечно. Меня вот давно пора на пенсию турнуть, как тебе кажется?
— Да пора бы отдыхать.
— А мне неохота. Я отдыхом не интересуюсь. Спасибо мам-Тоня держит.
Их обгоняет мужчина, бросает на ходу:
— Привет, Демидыч!
— День добрый, Ванюша, — ласково отзывается тот и, обождав, пока фигура немного отдалится, трогает Знаменского за рукав.
— Второй кладовщик, Малахов Ваня. На пересменку пошел… А Васькин — начальником цеха. Вон, руководить выскочил, вишь? Это, я тебе скажу, такой мужик… такой, знаешь… — не находит слова Демидыч.
— Какой же? — улыбается Знаменский.
— Да вот такой. Сам гляди.
Они молча делают еще несколько шагов. У цеха идет погрузка овощей на машины. Васькин, белобрысый, круглолицый здоровяк, принимает у шоферов наряды, расписывается в накладных, горласто командует — все сразу.
— Щас обрадую, — подмигивает Знаменскому Демидыч и кричит неожиданно звонко: — Тарасыч! Следователя к тебе веду!
Среди грузчиков распоряжается тот человек, который старался не попасть на глаза Знаменскому некоторое время назад. Увидя Пал Палыча снова, он, беззвучно выругавшись, скрывается за машиной.
Работа затормаживается, люди оборачиваются посмотреть — кто на следователя, кто на Васькина. Тот остается равнодушным.
— Ну и веди, чего орать-то? Шевелись, ребята, шевелись!
— Мам-Тоня прислала, — докладывает Демидыч, подходя.
— Васькин, — протягивает тот руку.
— Знаменский.
— Разговор большой?
— Чуть короче среднего.
Васькин машет шоферу, собирающемуся отъезжать.
— Старика захвати! Валяй, Демидыч, за пивом, мочи нет, — и сует деньги.
Демидыча подсаживают в кабину. Он беспокоится, усаживаясь:
— А если пива нет?
— Что-ничто бери!
Машина с Демидычем отъезжает, и Васькин окликает Малахова:
— Ваня, принимай вахту… Пойдемте.
Оставшийся командовать Малахов суетится больше Васькина, покрикивает на рабочих, но те чувствуют себя вольготно: закуривают, переговариваются. Выходит из укрытия скрывающийся, смотрит вслед Знаменскому.