Территория Евы (Алферова) - страница 40

не во времени – просто в пути.

Тем сложнее мне снов постоянство

через дни ночь от ночи нести.

Сегодня тьма сильней всего в году.

Я никуда из дома не пойду.

Я снег, как гостя, жду, но медлит снег,

черна земля, и воздух вместе с ней.

Опаздывает гость, не убран дом.

Себя я нынче выношу с трудом,

и снег, в прозренье эдакой хандры,

иные выбрал двери и дворы,

где елки украшают, где бела

посуда, скатерть, к чаю пастила,

где белым днем хозяева не спят,

где за окном весь в белом белый сад,

где белая мука для пирога

и смежной рифмы избежит строка.

Я завтра встану рано, я смогу!

Когда б декабрь увидеть мне в снегу.

Как здорово, что ты увидишь март

в сугробах, в оплывающих сосульках.

От солнца розоватые дома

пойдут окошками, как пузырями, булькать.

Плывет за окнами березовая сеть,

в ней стая птиц запуталась и скачет.

Я тоже март люблю, люблю глядеть,

как ветви почками день ото дня богаче.

Я рада, что ты можешь допьяна

пить терпкий воздух в куртке нараспашку.

Но больше радости та легкость мне дана,

как сахарная косточка дворняжке,

которой только что кричали: «Место! Брось!» —

что этот март с тобой мы видим врозь.

Все проходит, кроме печали,

даже страсти, о коих молчали,

даже беды, что плачут громко.

Просьбы пылкие наши к Богу

наполняются понемногу

совершенно обратным смыслом.

Словно втянутые воронкой,

исчезают друзья и страхи,

и у памяти, у неряхи,

перед временем нету выслуг.

Но в печали своя отрада

вкуса черного винограда.

Пусть под вечер к столу пустому

сядут двое молчать на кухне,

и луна за окошком вспухнет,

разольется покой пьянящий,

как вино из лозы густое.

И тогда, позабыв о планах,

угнетающих и желанных,

примиряешься с настоящим.