2
Я так плохо спала, что к пяти утра оставила все попытки взбодриться. Выскользнула из общежития и покинула пункт дезинфекции, направившись прочь от звука орудий. Темнота только начала редеть, превращаясь в предрассветную бледность, так что дорогу я видела хорошо. Я вышла из деревни и двинулась через поля, еще не тронутые войной, если не считать заброшенности. Счастьем было избавиться от безумия палаток и их трагических обитателей. Здесь я могла убедить себя, что нормальная жизнь, чем бы она ни была, все еще продолжается. И будет продолжаться за пределами хаоса, бесновавшегося всего в нескольких милях отсюда. Я нашла замшелую калитку и оперлась на нее, чтобы посмотреть, как взойдет солнце. Свет начал меняться, придавая плоскому пейзажу, простиравшемуся передо мной, янтарный отлив. Запели первые дневные птицы: жаворонки, грачи и вьюрки. В траве соперничали за внимание маки и ноготки, такие чистые, такие яркие в не знающей стыда красоте. Мне так нужно было напомнить измученному сердцу, что жизнь продолжается и есть еще что-то хорошее, что его можно отыскать, даже в этом страшном месте. Я обнаружила, что плачу. О тех, чьи глаза навсегда закрылись, кто больше не увидит этой прелести. Об оставшихся дома матерях, которые потеряли своих мальчиков и больше не найдут в жизни радости. О том, что все это бессмысленно. О своей собственной бесполезности. Я больше не могла не замечать тихий голосок в голове. Древний голос, голос, который я заглушала, который отказывалась слышать после того, что случилось в Фицрое. Я обещала себе, что отвернусь от волшебства. Что больше никогда не привлеку к себе Гидеона, прибегнув к волшебству, и не подвергну невинных его злой власти. И потому я жила лишь наполовину, жила во лжи, влача бесполезное и жалкое существование, отрицая то, кто я на самом деле. Опираясь на калитку, окруженная красотой и добром, я понимала, что дольше притворяться не могу. Смелость раненых меня пристыдила. Что я за трусиха, если ставлю свою безопасность выше их? Что я за женщина, если откажу в помощи и заботе тем, кому они так насущно необходимы? Что я за ведьма, если не направлю весь свой дар на то, чтобы исцелять? Я прекратила плакать и подняла лицо к солнцу. Ощутила, как его теплые лучи омывают мои черты. Напиталась его силой. Вдохнула сладкий деревенский воздух.
– Да будет так, – произнесла я вслух. – Да будет так!
Когда я вернулась в ПППР, завтракать было поздно, поэтому я сразу пошла в палатку реанимации. Уже подходя к ней, я услышала странные звуки: сдавленные, нездешние крики, от которых по коже побежали мурашки. Капитан Дэвис томился в кошмарном бреду.