* * *
– Княже, ты же ходил в Царьград? На корабле?! Ты ходил в Иерусалим. Тоже — на корабле? Так?
– Не так. В Иерусалим идут на ослах и лошадях. На мулах. А вот в Яффу… Ни на одном корабле — такого нет. Откуда ты взял? Из… из «свитка кожаного»?
Мда… Из Иисуса, даже бесконтрольно, помимо его воли, проистекала божья благодать. И излечивала геморрой у прикоснувшихся. Из попандопулы проистекают инновации. Тоже… не вполне обдуманно и целенаправленно. Геморроя не лечат, но по глазам шибают.
Я молча смотрел на него. Андрей напрочь не хочет верить в мой «пророческий дар». Не хочет, боится. Потому что прозревать грядущее возможно лишь господу вседержителю. Потому что иметь рядом с собой пророка — страшно. И — унизительно, обидно.
Он истово верит в «Чудеса Богородицы». Есть целый ряд примеров как его чудотворная икона спасала людей. Как сохранила, например, двенадцать работников, на которых рухнули дубовые плахи Владимирских «Золотых ворот». Да вот же, счастливо завершившиеся проблемные роды Анны — свежее доказательство!
Но живой чудотворец, в человеческом виде… Тут, рядом, с голосом, с запахом… Человек не может придумать новое! Но если я подглядел где-то, в каком-то божественном «свитке кожаном», «сокрытую тайну» — вот это рулевое колесо, вот такие невиданные косые паруса… если это не бред болезненный — вот же оно — сделанное!.. торчит, проворачивается, то… то и история о псе-выжлятнике… из того же источника? Может быть правдой? И что теперь делать? С сыновьями. С жёнами. С епископом. С этим… Ванькой? Какие ещё «сокрытые истины» он может вытащить из рукава? Что ещё он может сделать? И особенно — что он может сделать со мной? И что я могу сделать с ним? Эти слова в застенке: «сыра земля — мне мать родна» — шутка? Или — проболтался? Голем? Бес? Нежить? «Воевода Всеволжский», «Лютый Зверь», «Княжья Смерть», «Немой Убийца»… что ещё этот говорящий лысый бурдюк с глазами — несёт в себе?
– Экую глупость ты, воевода построил. Сколь доброго полотна на паруса эти кривые загубил. По нашей-то речке веслами — куда как удобнее. Предки-то наши не глупее нас были, а таких страхо… дуро… лодей не делали. И куды на такой-то… корявине плавать?
Один из бояр, влезших на палубу, уронил шапку в реку, разглядывая нашу мачту, разозлился и высказался.
Выловивший шапку Дик, от боярской сентенции так обиделся, что даже не хотел отдавать шапку владельцу. Так и прижал её, с капающей водой — к груди. Дик — аж кипит. От невысказанного. Но вежество — разумеет. Поэтому отвечать мне:
– Наша «Ласточка белая» и по Клязьме хорошо идёт. Будто летает. От Стрелки досюда в два дня дошли. Попробуй-ка так вёслами пробежаться. Да и белый свет на Клязьме не кончается.