Но со мной пошли дети, которых, кстати, мадам постаралась удержать. Отказывать ребенку в просьбе пописать она не решилась.
Позже я попросила экономку удалить с ковра пятно, и труп спешно перепятали, так как скорая экспертиза покажет время смерти, далекое от момента моего присутствия в доме. Вывод — я должна Феликсу коньяк.
Останусь жива и на свободе, обязательно проставлюсь.
А сегодня я могу спать спокойно. Для преступника, кем бы он ни был, я мертва.
Химической лаборатории я, к сожалению, под рукой не имею; можно сходить проверить детей и по дороге сыпануть малую толику порошка в воду попугая Карлуши, но бедная птица в замыслах хозяйки не повинна. Придется в качестве катализатора использовать многострадальный ковер. Если завтра Флора Анатольевна выразит удивление по поводу моего доброго здравия, отвечу, что порошок случайно просыпала на ковер. И подожду, отправится коврик в химчистку или нет.
Да и завтра я буду умнее. Вином меня облили при помощи Геннадия, про пятно помады я говорила Тамаре Ивановне, а вот о просыпанном порошке следует доложить хозяйке с глазу на глаз. Если после этого в моей комнате устроят генеральную уборку, криминалистической экспертизы мне уже не понадобится. Сообщник Леонида — Флора.
И кстати, теперь я знаю, где труп. Он в багажнике моей машины. От перемены мест слагаемых сумма не меняется. Хотя нет, ко мне прибавят ловкую манекенщицу. Ведь кто-то должен был помочь хилой гувернантке перенести тело. После чего та же хилая гувернантка таки выпьет яду, не выдержав мысли о мертвом олигархе в собственном багажнике.
Но проверять, там ли тело, я не стану, хочу выспаться. С меня достаточно такого доказательства, как исчезнувший Порошок.
Если бы я ошиблась, сейчас в шкатулке их лежало бы две штуки. А он один.
Сказать, что я провела бессонную ночь, значит не сказать ничего. Я вращалась во влажных простынях, как червь шелкопряда в коконе, мозг, сутки проработавший в ударном темпе, никак не хотел успокаиваться.
Он беседовал сам с собой, практически без моего участия гонял перед закрытыми глазами кадры преступления: мелькали платья, бриллианты, красные «Феррари» с лошадками на капоте и кожаными шоферами за рулем. Я была и жертвой, и судьей, и преступником. И, судя по данному бреду, иногда все-таки дремала.
Лишь под утро я провалилась в абсолютную темноту.
И очнулась от ударов в дверь.
* * *
— Марь Пална, алле! Просыпайтесь! — за дверью бушевала Раиса.
— Минутку, сейчас открою! — крикнула я, на ходу натягивая халат и открывая дверь.
Горничная вошла в комнату и тут же выпалила: