Кремли и соборы есть в большинстве старых русских городов, но нигде нет Петропавловской крепости, Казанского собора, Зимнего дворца и Адмиралтейства. Это – уникальные сооружения, каким нет прямого подобия на Земле. Спас-на-Крови – прянично-московское сооружение. Таких храмов в стиле нарышкинского барокко – десятки в столице. Уникальность памятника именно в том, что он «перенесен» в Петербург.
Улица Марата или Василеостровские линии мало отличимы от любой среднеевропейской улицы в любом другом городе. Временами останавливаешься с изумлением: а почему это Петербург? Это же похоже на Берлин… Или на Краков? Непонятно… Тем более заурядны районы стандартной застройки в Автово или в Калининском районе. Но обычное есть везде. В Петербурге же много такого, чего нет нигде, никогда не будет и быть не может. Да еще эти уникальные места сопряжены между собой, образуя целые урочища – тоже совершенно уникальные. С балюстрады Исаакия можно увидеть Сенатскую площадь, Медного всадника и Стрелку Васильевского острова с Двенадцатью коллегиями и Менделеевской линией. С Дворцовой набережной отлично видны и Петропавловская крепость, и стрелка Васильевского острова.
Почти весь центр Санкт-Петербурга – уникальное и очень емкое городское урочище.
Неизбежность мозаичности
Очень важная особенность Петербурга: ядро городской застройки, состоящее из уникальных городских урочищ, находится на самом «шпиле» стыка ландшафтных сред, на самой точке пересечения природных границ.
Город растет; появляются районы с другой, более современной архитектурой, строятся дачные поселки, входят в городскую среду города-сателлиты. Но разрастание петербургской городской агломерации приводит не с сокращению, а только к усилению мозаичности. Во-первых, потому, что расширение города абсолютно в любую сторону, куда бы он ни рос, не разрушает изначально заданного уровня мозаичности, не делает ландшафт менее емким и уникальным, пока сохраняется центр. Если же возникают новые урочища и фации, мозаичность города в целом только растет. Во-вторых, петербургская агломерация реально может разрастаться только в географическом контуре, границы которого заданы городами-спутниками. Они изначально, согласно державному замыслу, составили единую с самим Петербургом систему сопряженных городов.
Движение города вдоль южного побережья Финского залива идет в направлении Петергофа. Разрастание на юго-запад или юг, на более высокие и удаленные от моря, более «крепкие» места, может вестись только в сторону Ропши и комплекса Царского Села, Павловска и Гатчины. На восток, в сторону Ладоги, не выходя из поймы Невы, – в сторону Петрокрепости.