Я глядел на Максима, раскрыв рот, а он уставился куда-то вперед себя и, не глядя в глаза мне, бесцветным голосом рассказывал.
– Поехали мы с ним действительно на Смоленское. Только прежде мы на такси смотались к нему домой, и захватил он оттуда какой-то заготовленный, видно, заранее сверток.
На дело пошли, когда стемнело. Он хорошо подготовился. С собой у него были два фонаря – один налобный, другой ручной, лопата и какой-то прибор, похожий внешне на миноискатель, но намного миниатюрнее и с экранчиком – я так понял, аппарат этот не просто железо в земле прозванивал, но сканировал содержимое почвы на несколько метров в глубину. И щуп у «тихушника», конечно, был – заточенная железка, главный инструмент могильного грабителя.
– Ну, что, Максим? – говорит «тихушник». – Штаны менять не придется?
Я отшучиваюсь:
– Ковбоям Хаггис везде и тепло, и сухо.
Он ржет. Смеялся он, правду сказать, противно – словно захлебывался. Не как люди обычно смеются: «ха-ха-ха», там, или «хи-хи-хи». Нет, он как-то особенно – «тхи-пси-пси» у него выходило, будто он в бороду себе плевал.
Повел он меня по темному кладбищу вполне уверенно к какой-то высокой чугунной ограде. Там включил фонарик, прибор свой взял. Покрутился с ним возле надгробия, потыркался туда-сюда. Потому сунул мне в руки лопату и ткнул:
– Копай.
Ну а я что? С пьяных глаз на автопилоте – выполняю приказ. Копал, пока лопата обо что-то твердое не стукнула.
Тогда спустились мы с ним оба в яму, включили еще один фонарик, смотрим: гробовая доска, наполовину сгнившая.
Проломили мы ее лопатой. Всадили ненароком в какие-то кости… Запах такой пошел – я даже протрезвел наконец. Чуть не сбежал было из-за этой вони. Но этот «тихушник» так профессионально в костях ковырялся – знаешь, как профессор в анатомичке. Я его даже зауважал – вот, думаю, интеллигентская морда, а какой неробкий. И ничего плохого мне в голову не пришло.
А он вдруг говорит:
– Упс! Максим Сергеевич, вынужден вас разочаровать. Клада тут Ленькиного нет.
А мне, честно, уже и не до клада было – выбраться бы из этой заварухи. Домой бы да отсыпаться. Мутило меня уже этого покойника нюхать, а к мощам его я и не приглядывался.
– Зато, – продолжает «тихушник», – имеется кое-что другое.
И выкладывает мне в ладонь орден! Восьмиконечную серебряную звезду, усаженную, как мне показалось, бриллиантовой крошкой.
– Звезда Святого Станислава. Берите, Максим!
Я прямо офигел.
– Что значит – берите? – говорю. – Как это? А… вы? Договорились ведь пополам.
– А! – машет он рукой. Будто бы о пустяках речь. – Я ж перед вами провинился. Обещал большой клад, а тут так, побрякушки. Они, конечно, больших денег стоят. Но это совсем не то.