|
| In a way-I know how crazy this will sound, of course I do, but there is no sense in writing something as long as this if you can't say what feels true to your heart-in a way it was as if it was sorrow for the whole world he felt, something too big ever to be completely eased. | Иногда - я понимаю, как глупо это звучит, конечно, понимаю, но нет смысла писать так длинно, если не можешь рассказать все, что накопилось в душе, - иногда мне казалось, что он (Джон Коффи) чувствовал скорбь обо всем мире, слишком большую, чтобы как-то ее облегчить. |
| Sometimes I sat and talked to him, as I did with all of them-talking was our biggest, most important job, as I believe I have said-and I tried to comfort him. | Изредка я садился и разговаривал с ним, как разговаривал со всеми (разговоры были нашей самой большой и самой важной работой, как я уже говорил), и старался утешить его. |
| I don't feel that I ever did, and part of my heart was glad he was suffering, you know. | Не думаю, что мне это удавалось, ведь в душе я радовался тому, что он страдает, это понятно. |
| Felt he deserved to suffer. | Я чувствовал, что он заслужил того, чтобы страдать. |
| I even thought sometimes of calling the governor (or getting Percy to do it-hell, he was Percy's damn uncle, not mine) and asking for a stay of execution. | Мне даже иногда хотелось позвонить губернатору (или чтобы Перси сказал ему, ведь это его дядя, а не мой) и попросить отсрочить казнь. |
| We shouldn't burn him yet, I'd say It's still hurting him too much, biting into him too much, twisting in his guts like a nice sharp stick. | Мы не должны сжигать его сейчас, сказал бы я. Ему еще очень больно, все еще живо жжет и колет его изнутри, как острая заноза. |
| Give him another ninety days, your honor, sir. | Дайте ему еще девяносто дней. Ваша честь. |
| Let him go on doing to himself what we can't do to him. | Пусть он сделает для себя то, что мы не в силах. |
| It's that John Coffey I'd have you keep to one side of your mind while I finish catching up to where I started-that John Coffey lying on his bunk, that John Coffey who was afraid of the dark perhaps with good reason, for in the dark might not two shapes with blonde curls-no longer little girls but avenging harpies-be waiting for him? | Я хочу, чтобы вы не забывали о Джоне Коффи, пока я не закончу уже начатый рассказ, - о Джоне Коффи, лежащем на койке, о том Джоне Коффи, кто боится темноты и наверняка не без причины, потому что в темноте его, возможно, ожидают не только тени двух девочек с белокурыми волосами - уже не маленькие девочки, а мстительные гарпии. |