|
| Soon I had forgotten the heat and the thumps from upstairs and old Gibbons's wheezy snores. | Вскоре я позабыл и про жару, и про стук наверху, и про булькающий храп Гиббонза. |
| The thought of those little nine-year-old girls-their fluffy heads of blonde hair and their engaging Bobbsey Twins smiles-in connection with Coffey's hulking darkness was unpleasant but impossible to ignore. | Думать о том, что две маленькие десятилетние девочки с белокурыми головками и ангельскими улыбками оказались в руках этого черного громилы Коффи, было неприятно, но не думать было невозможно. |
| Given his size, it was easy to imagine him actually eating them, like a giant in a fairy tale. | Учитывая его размеры, легко представить, как он пожирал их, словно великан из сказки. |
| What he had done was even worse, and it was a lucky thing for him that he hadn't just been lynched right there on the riverbank. | То, что он сделал, выглядело еще ужаснее, и ему повезло, что его не линчевали прямо там, на берегу реки. |
| If, that was, you considered waiting to walk the Green Mile and sit in Old Sparky's lap lucky. | Если, конечно, назвать везением ожидание прогулки по Зеленой Миле до Олд Спарки. |
| 4 | 4 |
| King Cotton had been deposed in the South seventy years before all these things happened and would never be king again, but in those years of the thirties it had a little revival. | Ферма "Кинг коттон" ("Королевский хлопок") возникла на юге лет за семьдесят до описываемых событий и уже никогда не станет королевской, но в те тридцатые годы у нее была пора благоденствия. |
| There were no more cotton plantations, but there were forty or fifty prosperous cotton farms in the southern part of our state. | В южной части нашего штата уже исчезли хлопковые плантации, но осталось сорок или пятьдесят процветающих хлопковых ферм. |
| Klaus Detterick owned one of them. | Владельцем одной из них был Клаус Деттерик. |
| By the standards of the nineteen-fifties he would have been considered only a rung above shirttail poor, but by those of the thirties he was considered well-to-do because he actually paid his store bill in cash at the end of most months, and he could meet the bank president's eyes if they happened to pass on the street. | По меркам пятидесятых годов, он считался бы скорее бедным, но в тридцатые о нем говорили как о преуспевающем, потому что в конце месяца он, как правило, расплачивался наличными по счетам из магазина и мог спокойно смотреть в глаза управляющему банком, случайно встретив его на улице. |
| The farmhouse was clean and commodious. | Его дом на ферме был чистеньким и удобным. |