| Они оба дежурили в ночь, когда впервые появилась мышь, и, как сказал Брут, она была уже почти ручная и вдвое сообразительнее, чем этот французоид, который считает, что мышь принадлежит ему. |
| Dean and I were in my office, going over the record-box for the last year, getting ready to write follow-up letters to witnesses of five executions, and to write follow-ups to follow-ups in another six stretching all the way back to '29. | Мы с Дином разбирали в моем кабинете прошлогодние записи и готовились писать сопроводительные письма свидетелям пяти казней, а потом сопроводиловки на сопроводиловки к еще шести, и так до двадцать девятого года. |
| Basically, we wanted to know just one thing: were they pleased with the service? | Нас, собственно, интересовало одно: довольны ли они обслуживанием? |
| I know it sounds grotesque, but it was an important consideration. | Я понимаю, это звучит дико, но это важная информация. |
| As taxpayers they were our customers, but very special ones. | Как налогоплательщики, они были нашими клиентами, хотя и очень специфическими. |
| A man or a woman who will turn out at midnight to watch a man die has got a special, pressing reason to be there, a special need, and if execution is a proper punishment, then that need ought to be satisfied. | Люди, ставшие среди ночи свидетелями того, как человек умирает, должны знать, что существует очень веская причина для этого, особая необходимость, потребность, и, если казнь является справедливым наказанием, то эта потребность должна быть удовлетворена. |
| They've had a nightmare. | Они пережили кошмар. |
| The purpose of the execution is to show them that the nightmare is over. | Цель казни - показать, что кошмар окончен. |
| Maybe it even works that way. | Может это и помогает. |
| Sometimes. | Иногда. |
| 'Hey!' Brutal called from outside the door, where he was manning the desk at the head of the hall. | - Эй! - позвал Брут из-за двери, где восседал за столом в начале коридора. |
| ' Hey, you two! Get out here!' | - Эй вы, скорее сюда! |
| Dean and I gazed at each other with identical expressions of alarm, thinking that something had happened to either the Indian from Oklahoma (his name was Arlen Bitterbuck, but we called him The Chief... or, in Harry Terwilliger's case, Chief Coat Cheese, because that was what Harry claimed Bitterbuck smelled like), or the fellow we called The President. | Дин и я обменялись взглядами с одинаковым выражением тревоги, думая, не случилось ли чего с индейцем из Оклахомы (его звали Арлен Биттербак, но мы его называли Вождь, а Харри Тервиллиджер - Вождь Сырный Козел, потому что ему казалось, будто Вождь так пахнет) или с парнем по прозвищу Президент. |