| But we, dear reader, should by no means be surprised that they forgot about him so quickly. | А что они моментально о нём позабыли, нас с вами, дорогие читатели, теперь уже никак удивить не может. |
| TRA-LA-LA, O IBN ALYOSHA! | XVII. ТРА-ЛЯ-ЛЯ, О ИБН АЛЁША! |
| There is nothing more dangerous than falling asleep on a magic carpet without having first taken the necessary precautions. | Нет ничего опасней, чем заснуть без необходимых предосторожностей на ковре- самолёте. |
| Tired from all their experiences and lulled to sleep by the complete quiet that surrounded them, Hottabych and Volka did not notice how they dozed off under the warm quilted robes that had appeared from nowheres. | Согревшись под добытыми Хоттабычем прямо из воздуха тёплыми стёгаными халатами, утомлённые переживаниями, убаюканные окружавшей их полнейшей тишиной, наши путешественники не заметили, как уснули. |
| Volka had curled up cosily and slept a dreamless sleep, but Hottabych, who had fallen asleep sitting up uncomfortably, with his chest pressed against his sharp old knees, had a terrible dream. | Волька спал без сновидений, свернувшись калачиком. А Хоттабычу, который уснул сидя, в неудобном положении, навалившись грудью на острые свои стариковские коленки, приснился ужасный сон. |
| He dreamt that the servants of Sulayman, son of David, led by the Vizier Asaf ibn Barakhiya, were once again about to imprison him in a clay vessel and that they had stuffed him halfway in already, but that he was struggling desperately, pressing his chest against the mouth of the bottle. | Ему снилось, будто бы слуги Сулеймана ибн Дауда под командованием визиря Асафа ибн Барахия снова собираются заточить его в каменном сосуде и будто его уже наполовину туда засунули, а он сопротивляется, упёршись локтями в стенки горлышка сосуда. |
| He dreamt that his wonderful young friend and saviour was about to be stuffed into another vessel and then neither of them would ever be rescued, while poor Zhenya would have to suffer the slave's lot to the end of his days, with no one to save him. | И будто его замечательного юного друга и спасителя Вольку ибн Алёшу тоже хотят упрятать в такой же сосуд, и тогда уже им обоим никогда не будет спасения, а бедный Женя до конца своих дней вынужден будет влачить жалкую рабскую долю, и никто уже его никогда не спасёт. |
| Worst of all, someone had a firm hold on Hottabych's arms so that he was unable to yank a single hair from his beard and therefore was unable to use his magic powers to save himself and Volka. |