Больше эта компания здесь не появлялась, уступив нам плацдарм, завоеванный по всем рыцарским правилам.
Так что внешность человека зачастую обманчива. На первый взгляд Мишка тюфяк тюфяком. Размазня. А дойдет до дела — на него всегда можно положиться. С ним бы я пошел в любую разведку, как говорят в фильмах красноармейцы.
Сейчас Мишка опекает Юрку Хлопотнова — нашего юного партизана. Шефствует над ним в мастерской, учит работать по-румянцевски. А сам он, после Андрейки, второй токарь — виртуоз нашего училища. Ему поручают самую сложную работу. Юрка не спускает со своего шефа восторженных глаз. Он всюду бродит за ним как тень.
— Значит, Мишук, через неделю идем к профессору? — спрашивает Сашка.
— Будь по-твоему, — Мишка машет рукой, — не съест же он меня в самом деле.
— Таким костлявым недолго и подавиться, — веско замечает Воронок.
— От костлявого слышу, — говорит Мишка, и рот его расплывается до ушей.
Любит он улыбаться, хотя его лицо от этого отнюдь не делается красивее. Одни глаза только и хороши на длинном и худом лице Мишки Румянцева.
Говорят, что глаза — зеркало души человека. Может, конечно, это и так, но попробуй разобраться в миллионах этих зеркал. У Сашки Воронка, например, явно ехидное выражение глаз. Значит, он вредный человек? Некоторые и впрямь считают его таким. Но это ведь всего-навсего маска. Я знаю, каков мой названый брат. В душе он артист. Он может предстать перед вами каким угодно. Хорошим или плохим. Добрым или жадным. Никогда не знаешь, какую роль он начнет играть в следующую минуту. А игра эта доставляет ему удовольствие. Он говорит, что таким способом проверяет людей. Довольно странный способ.
Мне, как начинающему поэту, полагались бы этакие вдохновенные глаза. А достались на мою долю невыразительные серые глазенки. Рая вот находит в них даже что-то рыбье. Жаль, но что поделаешь...
У Гошки Сенькина глаза невыспавшегося шкодливого кота. Вот ему они впрямь подходят. Подходят глаза и Саньке Косому — нашему общему врагу. На всех ремесленников он смотрит, как удав на кроликов. Какой-то гипнотизирующий у него взгляд. Так и кажется, что сейчас он внушит тебе сделать какую-нибудь пакость. Хоть и видел я Саньку Косого раза два, да и то мельком, но глаза его хорошо запомнил.
Глава восьмая
ДЕЛАЕМ ЗАСАДУ
А ну, постой, ремесло, — сказал грубый голос, и кто-то придержал меня за хлястик шинели.
Я оглянулся и увидел Саньку Косого. На нем была кепчонка, пришлепнувшая ровную смоляную челочку, длинный пиджак — чуть ли не до колен — и хромовые сапоги гармошкой. Когда Санька Косой говорил, во рту поблескивала «фикса» — золотая коронка. Косой с шиком сплюнул поверх моей головы и спросил: