— Я в это не верю, — ответил Том.
— Ну вот, опять напрягся, — вздохнула Марика.
— Хочешь, спроси его сам, — пожал плечами Дэн.
— Я больше не хочу с ним разговаривать, — сказал Том, опуская взгляд в тарелку. — Я после каждого разговора по полдня в себя прихожу.
— Ладно, Дэн, не уговаривай, — подала голос Нэлл. — Начальник уже послан, а ты и без этой игрушки можешь узнать все, что тебе надо.
— Я-то могу. И ты можешь. А вот они, — он неопределенно махнул рукой в сторону Солнца, — не могут.
— Ну, так возьми это на себя, и дело с концом.
Дэн посмотрел ей в глаза, и ее на секунду прошило ощущение ментального соприкосновения. «Это должен сделать Том, — было в этом ощущении. — Это ловушка для Тома. Потому что иначе он не согласится». Нэлл ответила Дэну сердитым взглядом, и соприкосновение прервалось.
— Ладно, дорогие коллеги, — примирительно сказала Марика. — Все фигня, кроме мировой гармонии. А если хорошенько разобраться, то и мировая гармония — тоже фигня. Пойду поработаю.
— И я, — подхватил Дэн, тоже поднимаясь на ноги. — Надо с передаточным лотком поковыряться. Сможешь мне помочь? — он посмотрел на Тома.
— Если только после обеда, — ответил тот. — Мне еще магнитометру на Каллисто-Орбитере мозги вправлять.
— Ну, хорошо. Стучись в «кейки», когда освободишься, ладно?
Вернувшись в каюту, Нэлл открыла почту и надолго задумалась. Ей хотелось поговорить с Майклом, хотелось поговорить с Мэри Митчелл, но чертова правительственная цензура все перечеркивала. Письмо с опасной информацией имело все шансы просто не дойти до адресата. А если нельзя писать о важном, зачем вообще писать?
Вздохнув, она закрыла глаза и снова соскользнула в чужое сознание, как в текучий многомерный океан. Дэн Венфорд как-то умел находить в нем нужную информацию, но для нее было проблемой просто сохранить себя и не раствориться в этом океане до полного беспамятства. Она будто видела яркий, обрывочный, бредовый сон — то медленно тонула в глухо грохочущем лавовом озере, ощущая колючий жар и резкий вкус расплавленных силикатов, то парила, растянувшись в тончайшую сеть, в потоках плотного вкусного звездного ветра, то ощущала острое удовольствие от погружения в чей-то разум — удовольствие настолько причудливое, что для его описания у нее не было ни слов, ни аналогий. Снова почти потерявшись, она с усилием сосредоточилась на своем Я — но вокруг по-прежнему был хаос, и она не знала, что ей делать и куда двигаться. Пожалуйста, помоги мне, позвала она, научи меня… и, будто вынырнув из бурного потока, оказалась в темноте и тишине, между двух сомкнутых ладоней.