– И что? – Я сняла Бригитту с плеча, пересадила на стол, поближе к тарелке.
Та снова предупреждающе зашипела – не любила, когда я поддавалась на уговоры, но… у каждого из нас свои слабости. Ее слабостью были орехи.
Агжей дождался, когда я подойду. Развернулся, обнял меня, крепко прижав к себе.
На голову выше, широкий в плечах, он был истинным представителем рода де Ланье, рода боевых магов. Смуглая кожа. Темные волосы, которые он вопреки последней моде стриг коротко. Глаза, которые, как у каждого заклинателя, меняли цвет. Красивое, мужественное лицо.
И я – пигалица пигалицей. Скорее болезненный юноша, чем вошедшая в пору цветения девушка.
– Слышала, наверное, про вечера у Дервилей? – щекоча дыханием макушку, спросил брат.
– Откуда? – возмутилась я, поерзав в кольце его рук. Надежно. Спокойно.
Мне было восемь, когда родители не вернулись с задания. Агжею – двенадцать. Воспитывались мы в доме дяди, маркграфа де Эренталя, но настоящим моим защитником был брат. Всегда рядом, всегда готов прийти на помощь. Всегда…
Страсть к приключениям я переняла у него. Навыки «не попадаться» – тоже.
– Раз в неделю, по вечерам, у графа Дервиля, закоренелого холостяка, собираются десятка три таких же, не обремененных семейством аристократов всех мастей. Рассуждают о политике, магии, Нижнем и Верхнем мирах, путешествиях, местах, где лучше, чем у нас. Потом, когда все основные темы для разговоров оказываются исчерпанными, а возвращаться домой еще не хочется, переходят на женщин.
– Вот, значит, как ты здесь проводишь время, – усмехнулась я. И ведь не сказать, что осуждающе. Скорее, сочувствовала брату, деятельная натура которого не переносила никакой размеренности.
– Иногда трудно отказаться, когда приглашают, – хмыкнул он. – К тому же там можно узнать много интересного.
– О женщинах, – насмешливо протянула я.
– И о них тоже, – весьма серьезно отозвался брат. – Я предпочитаю молчать, когда заходят такие разговоры, но в тот раз не сдержался. Дервиль слегка перебрал, де Борей его осадил, тот сказал, что герцог и сам ходок еще тот, так что не ему указывать. Кто-то добавил, что благодаря стараниям де Борея в столице скоро девиц не останется, потом кто-то еще что-то сказал…
– А тут – ты! – сделала я напрашивающийся сам собой вывод.
– А тут – я, – отстранившись, засмеялся брат. – Надо было промолчать, но…
– Но… – поторопила я Агжея, заметив, как вновь засверкали зрачки. Брат был… Что такое кураж, мы с ним оба знали.
– Я предложил пари, – резко выдохнул он. – Сто золотых, если найдется женщина соответствующего положения, но не родственница, которой удастся провести в его доме неделю. И пятьсот, если она задержится на месяц.