– Вчера вечером у нас с тобой было полное согласие, – усмехнулся полицейский. – Мне было не до тебя, тебе не до меня. Последнее меня очень радует.
– С чего бы это? – удивился хозяин дома.
– Да так… – Опер пожал плечами. – Ты где вчера так нажрался?
– Ты похож на склочную жену, когда такие вопросы задаешь, – заметил Женька.
– А ты на выпивоху-мужа.
– Да! – гордо подтвердил Женька. – Так вот, дорогая! Я прошелся по нескольким питейным объектам нашего славного города в компании своего друга Володьки. Типа сослуживца. А потом осел в «Театральном». Где меня душевно принимали. Можно подумать, тебе необходимо мое алиби.
– Угадал, – серьезно подтвердил опер. – Чтобы облегчить дальнейший процесс, скажи, ты во сколько примерно там осел?
– Около десяти вечера. А что? – Женька уставился на приятеля. – Стоп. Тебе серьезно нужно мое алиби? Что стряслось?
– Да, друг, все очень серьезно, – печально подтвердил полицейский. – Но алиби мне твое уже понятно. Пить тихо ты не умеешь. Так что там полкафе подтвердят твое присутствие. А случилось… Ты знаком с некоей Надеждой Александровной Дятловой?
– Это моя девушка, – рассеянно проговорил Женька. – Слушай, давай все же кофе выпьем? Я голодный, жуть. А она со вчерашнего дня моя бывшая девушка. О чем и пили. А что она натворила?
– Да… Жень, давай я тебе лучше все вопросы сразу задам, ладно? – Опер удобнее устроился за кухонным столом со своим блокнотом. – Когда ты ее последний раз видел?
– Около недели назад, – нахмурился Женька. Ему все это очень не нравилось. Появилось какое-то крайне неприятное тревожное чувство. – Она пропала?
– Нет, – опер не собирался его посвящать. – А она тебе не звонила?
– Вчера звонила. – Женька забыл о кофе. – Около половины четвертого. Да. Я был на вызове. Приехал, и мы с Володькой стартанули по барам. И вечером… Еще раз… Кажется… Погоди, сейчас гляну точное время.
Он достал сотовый.
– Это как раз очень важно, – зачем-то сообщил ему полицейский.
– Ага! Вот, – Женька обнаружил необходимую запись. – Двадцать два восемнадцать. А теперь или ты мне все выложишь, или я больше ничего не скажу.
– Жень, – опер стал совсем грустным. – Не хотелось бы тебя расстраивать, но… ее убили.
Женька сидел и просто хлопал глазами. Новость никак до него не доходила. Точнее, он просто не мог поверить. Это как-то не вписывалось в обычные рамки. Он только вчера разговаривал с Надей по телефону. А тут… Было печально и больно. И, как всегда, появилось подспудное чувство вины, что он не смог… Рыцарь на белом коне. Он и не знал… А ведь мог узнать, мог настоять на встрече, как-то предотвратить, изменить…