|
| In reply to his lamentations, Arina Petrovna wrote him a stern letter which began with the words: "I was sure that would happen," and wound up with a command to return at once to Moscow. | В ответ на его сетования Арина Петровна написала грозное письмо, начинавшееся словами: "я зараньше в сем была уверена" и кончавшееся приказанием явиться в Москву. |
| There, at the conclave of Arina Petrovna's favorite peasants, it was decided to place Simple Simon in the Aulic Court, entrusting him to the care of a pettifogger who from time immemorial had been the legal adviser of the Golovliov family. | Там, в совете излюбленных крестьян, было решено определить Степку-балбеса в надворный суд, поручив его надзору подьячего, который исстари ходатайствовал по головлевским делам. |
| What Stepan Vladimirych did in the Aulic Court and how he behaved there is a mystery. What is certain is that at the end of the third year he was there no longer. | Что делал и как вел себя Степан Владимирыч в надворном суде - неизвестно, но через три года его уж там не было. |
| Then Arina Petrovna took a heroic measure. She "threw her son a bone," which was also supposed to fill the part of the "parental blessing," that is to say, the patrimony. | Тогда Арина Петровна решилась на крайнюю меру: она "выбросила сыну кусок", который, впрочем, в то же время должен был изображать собою и "родительское благословение". |
| "The bone" consisted of a house in Moscow, for which she had paid twelve thousand rubles. | Кусок этот состоял из дома в Москве, за который Арина Петровна заплатила двенадцать тысяч рублей. |
| For the first time in his life Stepan Golovliov breathed freely. | В первый раз в жизни Степан Головлев вздохнул свободно. |
| The house promised to bring him an income of a thousand silver rubles, a sum which in comparison with his former income, seemed like genuine prosperity. | Дом обещал давать тысячу рублей серебром дохода, и сравнительно с прежним эта сумма представлялась ему чем-то вроде заправского благосостояния. |
| He kissed his mamma's hand effusively, and promised to justify her kindness, whereupon Arina Petrovna said: "That's better; but mind you, you numskull, that's all you get from me!" | Он с увлечением поцеловал у маменьки ручку ("то-то же, смотри у меня, балбес! не жди больше ничего!" - молвила при этом Арина Петровна) и обещал оправдать оказанную ему милость. |
| But, alas! so little was he used to handling money, so absurd was his estimation of real values in life, that before long what he thought to be a fabulous revenue proved insufficient. |