|
| "Maybe he'll hand me over some coin, too," he mused. "Porfishka the Bloodsucker, he won't, but Pavel ... I'll say to him: 'Brother, give a soldier some cash for wine.' He'll give me some. He's sure to." | "А может, и денег отвалит! - прибавлял он мысленно, - Порфишка-кровопивец - тот не даст, а Павел... Скажу ему: дай, брат, служивому на вино... даст! как, чаи, не дать!" |
| He did not notice the passage of the days, nor did he feel the weight of his absolute idleness. | Время проходило, и он не замечал его. Это была абсолютная праздность, которою он, однако, почти не тяготился. |
| The only time he was lonesome was in the evenings, because the constable left at eight, and Arina Petrovna did not allow her son any candles, on the ground that one can walk to and fro without light. | Только по вечерам было скучно, потому что земский уходил часов в восемь домой, а для него Арина Петровна не отпускала свечей, на том основании, что по комнате взад и вперед шагать и без свечей можно. |
| He soon became accustomed to the dark and even began to love it, for in the darkness his imagination had free play and carried him far, far away from the dreary place which was his home. | Но он и к этому скоро привык и даже полюбил темноту, потому что в темноте сильнее разыгрывалось воображение и уносило его далеко из постылого Головлева. |
| In those hours only one thing disturbed him. He had a dull pain in the chest and his heart palpitated queerly, especially when he went to bed. | Одно его тревожило: сердце у него неспокойно было и как-то странно трепыхалось в груди, в особенности когда он ложился спать. |
| Sometimes he jumped out of bed and ran about the room, clutching the left side of his chest. | Иногда он вскакивал с постели, словно ошеломленный, и бегал по комнате, держась рукой за левую сторону груди. |
| "I wish I would die," he thought at such moments. "But, no, I shan't die. | "Эх, кабы околеть! - думалось ему при этом, - нет, ведь, не околею! |
| But maybe I shall." | А может быть..." |
| One morning when the village clerk with an air of mystery reported that his brothers had arrived the night before, he shuddered and grew pale. | Но когда однажды утром земский таинственно доложил ему, что ночью братцы приехали, - он невольно вздрогнул и изменился в лице. |