Вечна только ты… (Сергеев, Версе) - страница 28
В ярких белых цветах.
Не кончается жниво
В голубых небесах.
Кораблик «Цой»
Пришло лето. Но мне не совсем тепло.
Сердце помнит о холодах, не раз стучавших
В мое окно.
Вдали: красивый паренек
на подмостках Питера и Москвы.
Вы!
Сейчас неоспоримые факты моего дома —
Книга и полоса света над Вашим томом.
Кораблик-книга плывет,
Разбивая в сердце лед.
Ваш голос слышу, и берут аккорды моей
Души, всегда готовой к взлету, клавикорды.
Булгаков и Маргарита
Влюбленная в Мастера Маргарита
Кладет Вам розу красную на грудь.
Отныне свыше воедино свиты
Наш первый и последний путь.
Вчера еще цвела, красуясь,
Как роза в мае, жизнь моя.
Что без тебя мне эти зори,
Пленительная суета,
Раздолье мыслей
И упругость воли,
И руки без креста!
Изящный,
Легкий и красивый,
Тебя забрал туман.
Как неотвязно я просила:
«Не уходи, мой капитан!»
В усмешке ласковой глаза
И губы мне не забыть.
О, слышу! Уж серебряные трубы
Готовятся трубить!
Священная река, Москва-река,
Всегда весенний Киев,
Поэтов друг Арбат – твой
Главный круг,
Хитрей, чем у Дидоны.
Никто не виноват,
Что розно бьются
Твое и мое сердца.
Ты – жизнь моя.
У голубой
Заветной дверцы
Я жду тебя!
Марине Цветаевой
Неоновая свеча.
Она, как и Вы, горяча.
Светла, как Екатерина.
По Вам свеча, Марина!
Не с посохом, но в платке.
Не в рубище, но налегке.
Сжимая ручонку сына —
Не Вашим путем, Марина!
Уймем прощальную грусть.
Я помню Вас наизусть,
Когда Вам было двадцать,
Марина!
В предчувствии перемен
Давно не было рифм.
Сердце билось не в ритм
С молодостью и страной.
И все тяжелей взлетать.
И стало трудно компоновать:
Стопку книг на столе,
Тень от нее на стене.
Весну в ноябре,
Безумный от счастья
Росчерк пера
И те слова,
Что не говорят.
И вдруг! Из скорлупы быта
Забьет золотой луч!
Увы!
Не ту мы искали дверь и не тот ключ.
Искусство бывает только святым.
И его жар снова родит в груди пожар.
И юности два белых крыла
Вернут нас на острова,
Где мы отбывали плен
В предчувствии перемен.
А зябкая дрожь дождя за окном
Попросит о нежности
К покинувшим дом.
И не избежит тоски
Сердце, втиснутое в тиски
Былых драм, по тем,
Кто вне схем, графиков и орбит
И по ночам не спит.
1989 год
Ю. Б.
Зря держал меня и юродствовал.
И сейчас не держи.
У нас не было заспанной ржи.
И не зная другого господства,
Превратясь, как просил,
В Коломбину,
Берегущую розовый сад,
Гордо выгнув кошачью спину,
Я уже не вернусь назад.
Проснулась рано утром
в праздник Покрова
И поняла, что не права,
Что нечего лукавить.
Над Питером кленовый листопад,
И все пути ведут назад.
Я в памяти твоей заноза —
Смесь лирики и жесточайшей прозы.
Когда уходишь,
Оставляешь в сердце
Черную дыру.