– Такой кер нельзя на бабу зря изводить, – один говорит. – Тебе, пацан, в Америку поехать надо. Американы большой олимпийский керодром построят – твой кер за деньги показывать. Тебя рядом поселят, в каморке. Будешь кер охранять, травой натирать… Знаменитым человеком станешь.
– В Америке тоже опасно, – другой перебивает. – Мафия узнает, кер украдёт. Нет, Тыкве в Муминободский район в колхоз Кирова ехать надо. Там в земле глубокая яма есть. Тыква кер в яму засунет, залупа в Америке выйдет.
– Не годится, – Шухи говорит. – Голова-то в колхозе останется. А деньги Тыква как получит?
– Э, американы знают! Деньги как-нибудь по почте перешлют. Мафия залупу украсть захочет, грузовик подгонит, крюком зацепит, потянет… Тыкву наружу вытянет. Тыква рассердится, мафию кером насмерть перебьёт. Американский президент ему орден даст…
В Талхак приезжаем, возле нижнего моста останавливаемся, к мечети поднимаемся. Народа совсем мало. Даврон приказывает: «Ждать на площади. По кишлаку не шастать. Местное население не обижать. Тронете кого – голову сниму». Я думаю: «Жаль, что такой приказ. Пока народ собирается, я бы сбегать успел».
Примечаю, этот шакал появляется. Зову:
– Эй, Шокир!
Подходить к нему не хочу. Хоть он и старший, приказываю:
– Сюда иди!
Думаю: перед ребятами его опозорю. За нос дёрну или ещё как-нибудь. Он к нам ковыляет. Мы, пять наших ребят, кружком стоим. Шокир со всеми за руку здоровается.
– А, Карим, как дела, солдат? Кер вырос?
Шухи-шутник говорит:
– Тыква теперь его в казарме оставляет. Такой большой стал, что в машину не влезает.
– Ничего, – Шокир ухмыляется, – куда надо влезет… А вот вы, ребята, скажите, – на грузовики с мешками кивает, – сколько муки на одного человека положено?
Мы не знаем, нам не сказали, но Шухи-шутник серьёзное лицо делает:
– Дадут, сколько кто на плечи поднимет. Вы, муаллим, я вижу, человек очень сильный. Поэтому вам не меньше трёх мешков достанется…
Ребята исподтишка перемигиваются – хорошо Шухи слабосильного калеку поддел, а я стою, будто рот толокном набил. Не получилось. Разговор в такую сторону повернулся, что теперь Шокира ни с того, ни с сего за нос не дёрнешь. Может, ещё что-нибудь придумаю… В это время за рекой, на нашей стороне, в нашем гузаре – выстрелы. Автоматные. Та-та-та. Та-та.
Даврон кричит, командует:
– Гург, разберись! Возьми людей. Карима прихвати, он местный. И смотри: действуй осторожно! Ты понял?!
– Яволь! – Гург-волк отвечает, меня спрашивает: – Тыква, присёк, откуда выстрелы?
– На этой стороне стреляли, – говорю.
– Ты чё, пацан, глухой? – Гург-волк сердится. – Почему на этой? За речкой шмаляли, я слышал.