– Едва-едва всё стало налаживаться… И тут – он выскакивает. Зачем ты тёте Бахшанде нагрубил?! Разве не знаешь её? Теперь сызнова начнётся…
Я говорю спокойно:
– Не начнётся. Мы отсюда свалим.
– Куда?!
– В Калай-Хумб.
– Н-у-у-у, опять! Ты, братец, вообще умеешь реально на вещи смотреть?
Я от неё отвернулся, говорю матушке:
– Мама, я точно выяснил. Это тот самый Маркелов. Тот, с которым отец дружил. Нам бы лишь как-нибудь добраться до Калай-Хумба…
– Вот именно, – сеструха язвит, – как-нибудь…
Я говорю:
– Мама, есть короткая дорога. В обход, минуя нижний кишлак. Мне один парень объяснил. Не по шоссе, через горы. По тропе.
Сеструха язвит:
– И ты, конечно, эту тропу найдёшь.
– Найду. Он мне подробно растолковал.
– Заладил как попка: объяснил, растолковал… Мама, не слушай его!
– Сказал, найду – значит, найду.
– Ты у нас, Андрюшенька, юный следопыт. Соколиный глаз. Все тропы на свете отыщешь. А тебе хоть пришло в голову, как мама пойдёт? Знаешь, кто по этим тропам карабкается? Женщины, да? То-то! Одни мужики – охотники, чабаны разные… Скажи, крутая ведь тропа? Скажи. И не ври!
Я говорю:
– Знаю, почему ты из кишлака уходить не хочешь. Женишок завёлся. Овощ недозрелый…
– Ты сам овощ! Карим – нормальный парень. И никакой не жених! Я вообще замуж не собираюсь. А если и выйду, может быть, когда-нибудь, то только за русского.
– Посмотрим, посмотрим… Оставайся! Бахша тебя на верёвке отведёт.
– Ещё неизвестно, кто кого водить будет.
– Ты, что ль, её?! Бу-га-га-а-а!
– А ты чего заюлил, когда я про тропу спросила? Крутая ведь тропа?
– Пройти можно.
– Нет, прямо скажи. Крутая?
Тут матушка вмешалась:
– Зариночка, мать у тебя не стеклянная. Если нужно, я…
– Не нужно, не нужно!
– Ах, не знаю, – матушка сказала. – Может быть, и нужно… Простить себе не могу, что вас сюда затащила. Поверила Джорубу, что в кишлаке безопасно. Теперь просто не представляю, как быть…
Заринка гундит:
– Мамочка, неужели сдашься? Ведь если мы сбежим, то окажется, что Бахшанда победила. Выйдет, что она во всём права. Что мы чужие…
– Да, Зарина, – сказала матушка. – Мы действительно чужие. У них своя жизнь, у нас – своя.
Сестрица:
– А если даже и чужие, всё равно нельзя уходить. Получится, что мы сбежали… Не выдержали, проверки не прошли.
– А кто проверщик-то?! – спрашиваю. – Это Бахша, что ли? Да кто она такая, чтоб проверять?
А сеструха:
– Ты, Андрюшка, как хочешь… Я никуда не пойду. В любом случае останусь. Это ты всегда отовсюду убегаешь.
– Дети, – сказала матушка, – не ссорьтесь. Нам действительно лучше уйти. Не представляю, что мы будем делать в Калай-Хумбе, но всё лучше, чем терпеть постоянные унижения…