| Среди этих толпившихся в проходах людей особенно выделялся Джерри: голова его, словно оживший кусок ощетинившейся остриями Ньюгетской стены, двигалась из стороны в сторону; от него разило пивом, которого он успел хлебнуть по дороге сюда, и его дыхание, смешиваясь со всеми другими дыханиями, пропитанными пивом, джином, чаем, кофе и еще невесть чем, обдавало узника словно полны прибоя, которые, разбиваясь позади него о высокие окна, растекались по стеклу мутными грязными ручьями. |
| The object of all this staring and blaring, was a young man of about five-and-twenty, well-grown and well-looking, with a sunburnt cheek and a dark eye. | Предметом этого любопытства и глазенья был молодой человек лет двадцати пяти, высокого роста, приятной наружности, загорелый, темноглазый. |
| His condition was that of a young gentleman. | По виду это был человек благородного происхождения. |
| He was plainly dressed in black, or very dark grey, and his hair, which was long and dark, was gathered in a ribbon at the back of his neck; more to be out of his way than for ornament. | На нем был простой черный или очень темный серый костюм, а довольно длинные темные волосы были стянуты сзади лентой, не столько из щегольства, сколько для удобства. |
| As an emotion of the mind will express itself through any covering of the body, so the paleness which his situation engendered came through the brown upon his cheek, showing the soul to be stronger than the sun. | Как всякое душевное движение выдает себя, прорываясь сквозь телесную оболочку, так вызванная естественным волнением бледность сквозила сквозь загар на его лице, доказывая, что чувства его сильнее солнца. |
| He was otherwise quite self-possessed, bowed to the Judge, and stood quiet. | Впрочем, он вполне владел собой, спокойно поклонился судье и встал у барьера. |
| The sort of interest with which this man was stared and breathed at, was not a sort that elevated humanity. | Интерес, с каким возбужденные зрители, задыхаясь, глазели на этого человека, был отнюдь не возвышенного свойства. |
| Had he stood in peril of a less horrible sentence-had there been a chance of any one of its savage details being spared-by just so much would he have lost in his fascination. | Если бы подсудимому угрожал не такой страшный приговор, если бы из предстоящей ему казни отпало хоть одно из зверских мучительств, он на какую-то долю утратил бы свою притягательность. |
| The form that was to be doomed to be so shamefully mangled, was the sight; the immortal creature that was to be so butchered and torn asunder, yielded the sensation. |