| Трое ненавидевших Клевинджера людей говорили на его родном языке и носили форму его родины, но их лица дышали такой непреклонной враждебностью к нему, что он вдруг понял: нигде в мире - ни в фашистских танках, ни в самолетах, ни в подводных лодках, ни в блиндажах среди нацистских пулеметчиков, артиллеристов или огнеметчиков, даже среди самых опытных зенитчиков противовоздушной дивизии Германа Г еринга и самых мерзких подонков из мюнхенских пивных, - и вообще нигде нет на земле таких людей, которые ненавидели бы его сильнее, чем эти трое. |
| Major Major Major Major Major Major Major Major had had a difficult time from the start. | 9. Майор Майор Майор Майору Майору Майору пришлось туго с самого начала. |
| Like Minniver Cheevy, he had been born too late-exactly thirty-six hours too late for the physical well-being of his mother, a gentle, ailing woman who, after a full day and a half’s agony in the rigors of childbirth, was depleted of all resolve to pursue further the argument over the new child's name. | Подобно Миниверу Чиви, он родился слишком поздно, а точнее, на тридцать шесть часов позднее, чем следовало. Полтора суток маялась при родах его мать, хрупкая, болезненная женщина, и в результате обессилела настолько, что не смогла переубедить мужа, когда они заспорили, как назвать ребенка. |
| In the hospital corridor, her husband moved ahead with the unsmiling determination of someone who knew what he was about. Major Major's father was a towering, gaunt man in heavy shoes and a black woolen suit. | Ее супруг, мужчина хмурый, ростом с каланчу, носивший грубые башмаки и черный шерстяной костюм, вышел в больничный коридор с мрачной решимостью человека, готового биться за свое до конца. |
| He filled out the birth certificate without faltering, betraying no emotion at all as he handed the completed form to the floor nurse. | Он без раздумий заполнил свидетельство о рождении и с бесстрастным лицом вручил документ дежурной медсестре. |
| The nurse took it from him without comment and padded out of sight. | Сестра не промолвила ни слова, взяла бумажку и ушла. |
| He watched her go, wondering what she had on underneath. | Он посмотрел ей вслед, пытаясь догадаться, что у нее надето под халатом. |
| Back in the ward, he found his wife lying vanquished beneath the blankets like a desiccated old vegetable, wrinkled, dry and white, her enfeebled tissues absolutely still. | Вернувшись в палату, он подошел к жене. Она лежала под одеялом разбитая, сморщенная, бледная, высохшая, как прошлогодний капустный лист, и от изнеможения не могла пошевельнуть и пальцем. |