Нина. Да помолчите, Сара! Не в драмкружке! А в «Наитии»!
Тамара. И что ж мы пойдем, возле них в темноте там стоять?
Капитолина. Дура. Иди вперед уже. Хоть в темноте, но со всеми. Хоть в темноте, но на людях. Хоть в темноте, но в платье и в кокошнике. Хоть в темноте, но на сцене. Мы скажем ему: простите нас, Семен Семеныч… То есть Сергей Сергеевич! Скажем!
Нина. Скажем! Попросимся в их обновленный ансамбль!
Тамара. И больше никогда, никогда не будем выступать, будем как мышки тихо сидеть!
Ираида. Рты разевать!
Сара. Песни петь!
Капитолина. Возьмите со стола еду всякую, хлеб-соль, чтобы было торжественно и по-русски. Он простит нас. Ну, что бы ему нас и не простить, бабушек неразумных? Мы ведь старые бабки, что на нас обижаться?
Нина. Ну да. Старый что малый.
Тамара. Старики как дети.
Ираида. А детей всегда прощают.
Сара. Они же не со зла все делают. А по наивности. Потому что они – познают таким образом мир.
Капитолина. Да! Вот именно – мир! Берите все со стола! Пошли!
Они взяли в руки со стола тарелки, графинчик с водкой, булки, хлеб.
Потом хором, с одной ноги, пошли в двери. Часы снова принялись бить много раз.
Песня в соседней комнате нарастает.
Поет хор.
Что-то про Родину.
Темнота.
Занавес