| He was now at home among these people; he had just taken his position, won his place. | Он стал своим человеком в этом обществе, он завоевал себе положение, занял определенное место. |
| His glance rested on their faces with a new-born assurance, and he ventured for the first time to address his neighbor. | Взгляд его с небывалой уверенностью останавливался на лицах, и, наконец, он осмелился обратиться к своей соседке: |
| "You have the prettiest earrings I have ever seen, Madame." | - Какие у вас красивые серьги, сударыня, - я таких никогда не видел! |
| She turned towards him with a smile. | Она обернулась к нему с улыбкой: |
| "It was an idea of my own to have the diamonds hung like that, just at the end of a thread. | - Это мне самой пришло в голову - подвесить бриллианты вот так, просто на золотой нитке. |
| They really look like dew-drops, do they not?" | Можно подумать, что это росинки, правда? |
| He murmured, ashamed of his own daring, and afraid of making a fool of himself: | Смущенный собственной дерзостью, боясь сказать глупость, он пробормотал: |
| "It is charming; but the ear, too, helps to set it off." | - Прелестные серьги, а ваше ушко способно только украсить их. |
| She thanked him with a look, one of those woman's looks that go straight to the heart. | Она поблагодарила его взглядом - одним из тех ясных женских взглядов, которые проникают в самое сердце. |
| And as he turned his head he again met Madame Forestier's eye, always kindly, but now he thought sparkling with a livelier mirth, an archness, an encouragement. | Дюруа повернул голову и снова встретился глазами с г-жой Форестье: она смотрела на него все так же приветливо, но, как ему показалось, с оттенком лукавого задора и поощрения. |
| All the men were now talking at once with gesticulations and raised voices. They were discussing the great project of the metropolitan railway. | Мужчины говорили теперь все вместе, размахивая руками и часто повышая голос: обсуждался грандиозный проект подземной железной дороги. |
| The subject was not exhausted till dessert was finished, everyone having a deal to say about the slowness of the methods of communication in Paris, the inconvenience of the tramway, the delays of omnibus traveling, and the rudeness of cabmen. | Тема была исчерпана лишь к концу десерта, -каждому нашлось что сказать о медленности способов сообщения в Париже, о неудобствах конок, о непорядках в омнибусах и грубости извозчиков. |