Его темные глаза сверкнули, посмотрев на нее.
- О чем?
- Чтобы я не была беременна. - В мире ее мечтаний он бы с яростью опроверг подобное обвинение. - Это была бы для тебя катастрофа, не так ли? Что бы ты сделал? И как, черт возьми, ты сообщишь об этом Эбони?
Он повернулся к ней спиной и уставился на стоящие вдалеке высокие синие кипарисы.
- Я бы выбрал наиболее подходящий способ действия, Крессида, - осторожно ответил он, а потом, словно не желая продолжать, резко сменил тему. - Ты можешь спуститься сегодня к ужину. Врач считает, что ты хорошо отдохнула.
Она смотрела на него, а он стоял у окна, засунув руки в карманы, так что тонкая ткань брюк натянулась на мускулистых бедрах. Конечно, думала она, он выберет наиболее подходящий способ действия - он всегда умел наилучшим образом выходить из любых уготованных ему судьбой ситуаций. А что будет с ней? Она что, только средство для достижения цели?
Стефано вопросительно посмотрел на нее.
- Но, может быть, ты хочешь поужинать здесь? Принести поднос тебе в комнату?
Если бы у нее хватило здравого смысла, она бы ответила утвердительно и держалась от него подальше. Его присутствие действовало на нее разрушительно, и все же она чувствовала, что ее как магнитом тянет к этому человеку.
- В котором часу ужин? - спросила она.
- В восемь.
- Я спущусь.
До семи часов она проспала, потом приняла душ. В дверь постучали, и Крессида поспешно завернулась в плед, потому что не хотела, чтобы Стефано застал ее почти раздетой, не хотела видеть, как в его глазах разгорается свет, бросающий вызов, который она не в силах принять.
Но это был не Стефано, а Роза, она стояла в дверях, приветливо улыбаясь. Она заговорила на ломаном английском.
- Синьор ди Камилла сказал, что в шифоньере вы сможете найти, что надеть к ужину. Вам помочь одеться?
Крессида покачала головой. Она собиралась надеть то, в чем приехала.
- Спасибо, Роза. Я отлично справлюсь сама, - ответила она и, подождав, когда за экономкой закроется дверь, распахнула дверцы шкафа и, к своему удивлению, обнаружила, что вся одежда, которая принадлежала ей в замужестве, висела в шкафу. Ее пальцы коснулись черного бархата, блестящего шелка с вышивкой бисером, кашемира, батиста и настоящих швейцарских кружев. Даже ее белье, ночные рубашки, как разноцветные бабочки, лежали в подобранных по цветам стопках. Он все сохранил, но зачем? В тот яркий солнечный день, когда она мерзла, несмотря на жуткую жару, собираясь уезжать, она решила не брать с собой ничего.
Крессида села на кровать, чувствуя себя смущенной и взволнованной. Встреча с прошлым вызвала странное ощущение. Целый гардероб, совершенно нетронутый как будто дожидающийся? Нет, конечно, нет. Она покачала головой и принялась выбирать, что же надеть к ужину. Она убрала в дальний угол шкафа белоснежное гипюровое платье с черными кружевами. Она ему очень в нем нравилась, и всегда, когда она его надевала... Она прикусила губу, прогоняя эти мысли. Если она позволит себе бродить по тропинкам памяти, то заблудится.