– Меня не было на заводе, когда произошел взрыв.
– Но твои ожоги…
– Я получил их, когда пытался… – Кадар затряс головой, его зубы были плотно сжаты. И выражение глаз изменилось. В них больше не было пустоты. Они были полны невыносимой боли. – Я пытался проникнуть внутрь. Чтобы спасти их.
Эмбер вздрогнула, представив себе этот кошмар.
– Сколько лет тебе было? – спросила она севшим голосом.
– Шесть.
Эмбер не могла даже представить, через что ему пришлось пройти. Бушующий пожар, который превратил его мир в ад. Люди в ужасе пытались спастись, а маленький мальчик рвался навстречу огню, чтобы помочь тем, кого любил…
Взгляд Кадара обратился к звездному небу на потолке.
– В то утро мама расстроилась из-за моей ссоры с отцом. Я не должен с ним спорить, сказала она мне. Я пошел вместе со всеми на завод, но когда отец занялся делами, убежал в школу. Во время второго урока вдруг раздался взрыв, от которого вылетели стекла в школьных окнах, и я увидел пламя над заводом. На несколько секунд я оцепенел, а потом ноги сами понесли меня туда.
– Кто тебя спас?
– Я не знаю. Я остановился почти у самого входа, потому что было нестерпимо жарко. На меня что-то упало, и дальше – мрак. Очнулся в больнице в Стамбуле. Ужасно болела спина. Я хотел умереть. Меня разыскал Мехмет. Он прочитал в газете статью о деревне, стертой с лица земли, о мальчике, лишившемся семьи и находившемся на волосок от гибели. Он добился, чтобы меня осмотрели лучшие специалисты. Каким-то образом – сами врачи называли это не иначе как чудом – мое состояние постепенно стабилизировалось. Не знаю, сколько я перенес операций по пересадке кожи.
Эмбер передернуло. Это могло бы подкосить и взрослого человека, не говоря уже о маленьком мальчике, оставшемся без семьи.
– Мехмет – хороший человек.
Кадар перевернулся на живот, положил голову на скрещенные руки, открыв испещренную шрамами спину, чего раньше никогда не делал. Эмбер захлестнула теплая волна благодарности оттого, что он стал ей доверять, хотя от его рассказа кровь стыла в жилах.
– Самый лучший человек. Он занимался моим образованием, пока я не встал на ноги и не начал жить самостоятельно. Но и после этого Мехмет всегда был готов оказать мне поддержку. Мне необыкновенно повезло.
Эмбер нежно поцеловала его плечо в том месте, где начинался шрам. Кадар напрягся, но почти сразу расслабился.
– Тебе по-прежнему больно?
– Некомфортно. Кожа всегда находится в натянутом состоянии.
Значит, все равно болит. Возможно, эта боль – ничто по сравнению с той, которую пришлось перенести за годы операций, но тем не менее – это боль! И жить с ней каждый день… Она едва слышно вздохнула.