Дорога домой (Симоненко) - страница 2

Он обходил поселок слева, чтобы осмотреться.

Первым, что еще издали бросалось в глаза, было отсутствие привычных труб цемзавода. Труб не было. Поднявшись выше, он все понял. Деревья оставались стоять в складках местности, там, где взрывная волна прошла выше. Сам поселок выгорел дотла. Лишь торчащие ближе к окраинам огрызки стен намекали на то, что раньше здесь стояли дома. В ущелье, где была железнодорожная станция, ничего нельзя было рассмотреть, — сплошное черное пятно. Казалось, что ущелье стало глубже и шире. Когда до него окончательно дошло, что здесь произошло, он побежал. Назад и вверх. За гору.

Здесь, в пригороде Новороссийска, хребет только начинается, высоты не такие большие, как дальше, — ближе к Туапсе и Сочи. Уже через час он был за перевалом. Сердце колотилось. В желудке, как ему казалось, уже образовалась настоящая «черная дыра», готовая поглотить измученное многодневной дорогой тело.

Человек набрел на лесную дорогу, и поплелся в сторону города. Здесь, за хребтом, деревья стояли с листьями, уже начинавшими желтеть. Пройдя по дороге примерно три километра, он заметил слева поляну, на каких обычно устраивали пикники любители покататься на внедорожниках. Решив, что там можно поживиться хоть какими-никакими объедками, человек направился к поляне. То, что он там нашел, заставило его долго кататься по земле, выблевывая последнюю желчь из онемевшего от боли желудка.

Это была девушка. Лет семнадцати. Избитая, истерзанная, нагая…

Она лежала на смятой, испачканной кровью белой спортивной куртке с намозолившим глаза логотипом Олимпийских игр. Вокруг валялись бутылки, мятые банки, несколько пустых пачек от дорогих сигарет и одна от папирос «Беломорканал», рваные пакеты и разный мусор. И платье. Ее платье, — белое, в какие-то мелкие цветочки. Человек подумал, что это были Васильки. Одного взгляда на платье было достаточно, чтобы понять, что насильники использовали его как полотенце…

«С-суки-и-и! — рычал человек, — Твари! Звери!»

Успокоившись, человек, трясущимися руками, принялся собирать вокруг сухие ветки. Хотелось сделать для нее хоть что-то. Погребсти. Но не было ни лопаты, ни чего бы то ни было подходящего. Да и волки или шакалы все равно разроют…

Он подошел к телу. Свалил рядом собранные палки. Посмотрел на нее. Она была жива еще утром. Он не был медиком, но знал, что трупные пятна начинают появляться часа через четыре, и в течение еще восьми или десяти становятся отчетливее. Если он ничего не напутал, смерть наступила часов пять-шесть назад.

Глаза девушки были широко раскрыты. Он пытался их закрыть, но не вышло.